– Да-да, я знаю. Я просто так говорю. Я часто говорю просто так. Мне слово нравится, и я его говорю. Слово красивое – «Людочка». – Папа доверчиво улыбался.
– Ты вопрос мой слышал?
– Не знаю, – чуть помедлив, ответил папа. – Мне не сказали. Не поставили в известность. Просто сказали – все, нету твоей Лю… – Папа осекся.
– Ясно. И что дальше было? Как я оказалась в детском доме?
– Так у нас жить-то с Валюшей негде было! Одна комната! – испуганно сказал папа. – И ребенок… гм… больной…
– Ладно. – Я остановила папу и решила больше ничего не спрашивать.
Всё равно он ничего не знает. Если что и знал, то забыл. Только расстраиваться, что у меня, оказывается, слабоумный папа. И что я ничего не могу узнать о своей маме.
– Иди. Одевайся и уходи, – сказала я как можно тверже.
– Нет уж! – Папа откинулся на моей кровати и вытянул ноги. Носки у него были грязные и рваные.
– У тебя в сумке другие носки есть? – спросила я, хоть мне и не хотелось с ним больше ни о чем разговаривать. – Переодень.
– Есть! – гордо ответил папа. – Мне Валюша сменного белья дала на неделю!
– Так значит, все-таки не выгнала? – вздохнула я. – Зачем врать было? Ужас какой-то. Носки поменяй и уходи.
– Нет-нет! Даже не рассчитывай! – слабо улыбнулся папа и потер грудь. – Хоть бы знать, сколько мне осталось… Завтра пойдем к нотариусу. А сейчас я буду здесь спать!
– Мне полицию вызывать? – спросила я.
Лена отложила телефон, поудобнее устроилась на подушке, подложив под голову еще толстую вязаную кофту, и молча слушала нашу перепалку. Сейчас она вмешалась:
– Дядя, правда, давай вали отсюда!
Папа помотал головой и еще положил себе на голову мое полотенце.
– Меня нет! А меня здесь нет!
– Господи… Да что творится…
Я не знала, плакать мне или смеяться… Я ведь не стану такой дурочкой, как мой папа?
– Офигеть! – прокомментировала Лена происходящее.
– Бэфигеть! – быстро сказал папа, выглянув из-под полотенца, и сам стал смеяться, мелко-мелко трясясь всем телом и суча ногами. От носков его при этом распространялся весьма тяжелый дух.
Я подошла к окну и открыла его настежь.
– Ужас, – повторила я.
Папа, увидев, что я открыла окно, быстро залез под мое одеяло прямо в одежде и своих ужасающих носках.
– Я полицию вызываю, – предупредила я.
– Вызывай, дочка! У меня в паспорте написано, что у меня есть такая дочка – Леночка. Вызывай. Если совсем папу не любишь…
Тогда я подошла к кровати, отодвинула ее от стены вместе с папой – это было не очень трудно, папа небольшого росточка, с брюшком, но при этом довольно щуплый. И мозгов нет – голова ничего не весит, килограмма два, не больше.