– Окончить училище с красным дипломом.
– Зачем?
– Поступить в МГУ.
– Зачем?
– Хочу преподавать.
– В школе?
– Нет. В университете. И… еще что-то полезное делать.
– Почему не в школе?
– В школе многим литература не нужна.
– Ладно, – директриса хлопнула руками по столу.
Я загляделась на ее красивый, необычный маникюр – прозрачный, с белыми краешками и блестящими камнями, неровно рассыпанными по поверхности ногтя затейливым узором. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей…» Я вздохнула и спрятала свои руки. Но при этом подрабатывать уборщицей не получится. Перчаток не напасешься. И в них не все удобно делать.
– Хочешь получить красный диплом – учись. Работу исследовательскую будешь писать?
– Буду.
– Хм… – Директриса хмыкнула, но не зло. – Даже не спрашиваешь какую?
– Будет же выбор, я думаю, – осторожно заметила я.
– А в конкурсе областном принимать участие будешь?
– Буду. Если будет, что на конкурс представить.
– Может, тебе лучше на государственное управление поступать? – задумчиво проговорила Нелли Ивановна. – У тебя задатки хорошие… Так… – Она черкнула что-то на моем заявлении. – Номер поставь в канцелярии. И давай зачетку.
Я не очень уверенно протянула ей зачетку. Она расписалась и вернула мне зачетку. Там стояло «отлично».
– Спасибо… – сказала я, стараясь скрыть свое удивление. Я на пару нереальных вопросов не ответила, да и бред сказала насчет кормилицы Годунова…
– Иди. Если что, приходи ко мне. У тебя кто куратор?
– Тетерина.
– А-а, ясно. То-то я думаю, почему я про тебя не знаю… Подожди… Ты же – детдомовская? Которая… – Она замолчала.
И я не поняла, что хотела сказать директриса. Что я хорошо учусь, отлично сдала первую сессию? Но там особенно сдавать нечего было. Или что у меня был скандал в школе? Об этом гудел весь поселок, писали в Сети, когда я попала в больницу. Вульфу, после того как она полезла ко мне драться, отправили «отдыхать» до конца года, она взяла неоплаченный отпуск, но ее так и не уволили, она по-прежнему работает с Виктором Сергеевичем в одной школе, ходит, вздыхает издалека, бесится, лезет на рожон…
У меня часто бывает, что Виктор Сергеевич пишет или звонит в тот момент, когда я о нем думаю. Сейчас момент был совсем неподходящий, я быстро выключила звонок. Телефон продолжал бурчать в кармане, но Паша бы так взъерепенился, услышав, что я разговариваю с Виктором Сергеевичем, что успокоить его мог бы только страстный поцелуй, который, увы, я обещать ему не могла.
Как обычно, мои отвлеченные размышления очень помогли мне не страдать, пока мы шли с Пашей к автобусу. Так бы я плакала, думая о Любе, об огромной несправедливости наших судеб, о том, что невозможно, наверно, никак уже исправить Пашу. Не вижу выхода. Но я думала о далеком и большом, и мое собственное казалось мне маленьким и не то чтобы ничтожным, но не настолько трагичным.