– Что же нам делать?
Мне пришла хорошая мысль в голову. Надо посоветоваться с Виктором Сергеевичем. Ведь он наверняка знает все законы. Только как избавиться от Паши? Нужно ему что-то поручить.
– Можешь сходить в мое училище? И сказать куратору, что я сегодня не приду. – Я взглянула на Любу. – По семейным обстоятельствам.
Ну ведь это правда! Сначала папа помешал пойти – а он мой родственник. И Люба мне как родная сестра.
– Да наплюй! – ответил мне Веселухин и вдруг по-хозяйски попробовал обнять меня. – Я это… часто не хожу.
Я плечом сбросила его руку, но при этом дружелюбно улыбнулась.
– А я занятий не пропускаю. Я спросила – ты можешь сходить?
Веселухин подумал.
– Могу. Но не хочу.
– Ясно.
К Виктору Сергеевичу пойти не удастся, позвонить ему тоже не очень – Паша начнет лезть, прислушиваться, взбеленится… Тогда пойдем к отцу Андрею. Он тоже знает законы. Правда, он знает в основном законы нравственные и божьи, а вот есть ли такая статья, которая может позволить мне взять к себе жить Любу, он может и не знать…
Ничего не объясняя, выйдя из автобуса, я отправилась в сторону церкви.
– Руся, Руся… А мы будем что-нибудь есть? – спросила меня Люба, виновато поглядывая снизу вверх.
– В смысле? Ты что, не пообедала?
– Нет. Я же за тобой побежала…
– Черт…
Конечно, надо было и нам напроситься на обед… Я как раз принюхалась, чтобы понять, чем же таким ужасным пахнет из столовой. Тетя Таня, с которой дядя Гриша собрался на Алтай, готовит очень плохо. Всегда, любые блюда. Возможно, ей выделяют на наших плохие продукты, но она и кашу, и макароны варит плохо.
Паша тоже голодными глазами сейчас поглядывал на витрины магазинов и кафе. А нам, как нарочно, попалась булочная, булочная-кафетерий, пельменная и какая-то забегаловка, на которой были нарисованы бутылка с кривой рюмкой и написано: «Захади! Непожелеешь!» Я так и не поняла – шутка ли это или такой безграмотный художник, оформивший витрину в стиле наивного примитивизма, очень похоже на плакаты начала прошлого века, когда тоже не было понятно – кто шутит, а кто просто безграмотный.
Я оставила Пашу с Любой на улице, вернулась в булочную, купила хлеба и разломив батон на три неровные части, раздала его. Паше – больше, нам с Любой по половинке оставшегося. Паша мгновенно все съел и стал смотреть, как Люба откусывает хлеб и, не жуя, проглатывает. Да, хорошая у меня компания…
– Это, Руся… Я щас… – Паша вдруг стал оглядываться, раз, другой… Потом, ухмыляясь, куда-то быстро ушел.
Через пару минут он вернулся и принес большую бутылку минеральной воды. Паша открыл на ходу воду, отпил и протянул Любе. Та тоже стала жадно пить.