– Я… это…
Я видела, как Паша хищным взглядом проводил хорошо одетую женщину, которая вышла из машины и направилась к магазину.
– Даже не вздумай, – остановила я его за рукав.
Почувствовав мою руку, он сразу потерял всю решимость. А я к своему ужасу, поняла, что Пашу – не остановить. Если сейчас я взяла его за руку, в другой раз я его уговорю словами и взглядом, но когда меня рядом не будет, он будет воровать и скоро попадется, потому что по-другому практически не бывает. Паша не виноват, что у него так сложилась жизнь.
Никто из нас не виноват – ни я, ни Люба, ни Паша, ни его разнесчастная Даха, ни их будущий ребенок. Родители нас оставили по решению Бога или хаоса – кто во что больше верит. Государство оставляет нас на произвол судьбы, потому что всех сирот не прокормишь, особенно в такой стране, как наша, где миллион людей получает столько же, сколько один богатый человек. Прожить на пять тысяч невозможно, даже имея угол в общежитии и учась бесплатно.
Приблизительно так же плохо, хуже, чем плохо, живут пенсионеры. Кому-то помогают дети, как моим старикам, у которых я убираюсь, кому-то – нет. Конечно, все могут подрабатывать. Отучился полдня – иди работай. Или (это уже рецепт для пенсионеров): выпей с утра положенные таблетки, остальные положи в пакетик, возьми полбатона хлеба и иди куда-нибудь подрабатывать – продавай билетики, если у тебя варит голова и двигаются руки, разноси посылки, если можешь еще активно ходить, фасуй печенье, если тебя примет большая восточная семья, работающая в этом магазине. Это лучше, чем воровать. Но и такими подработками много не получишь. Тем более когда рядом с тобой живут обычные люди, у которых так не переломилась жизнь в какое-то время. Хорошо одетые, имеющие квартиру, многие даже – собственную машину или же родительскую, путешествующие по стране…
Если начать сравнивать себя с другими – заходишь в тупик. Всегда будут те, кто живет лучше. Просто… У наших – у детдомовских – нет элементарного. Вот у меня есть компьютер и сносный телефон – так это все благодаря тому, что Виктор Сергеевич взял надо мной опеку. У многих и этого нет. Конечно, не все наши воруют, но многие даже подводят под это философскую базу: у нас отняли все, неважно кто, но отняли. Что же мы будем сидеть и смотреть, как жизнь проходит мимо? Не все могут так красиво сформулировать, но суть именно такая.
Паша рванулся раз, другой, посмотрел на меня преданными глазами и потопал за мной, стараясь дышать мне в затылок и наступать на пятки. Наверно, я его половинка – так уж он верно мается около меня уже не первый год. Но только мне-то он не половинка. Если бы я не встретила Андрея два года назад и не влюбилась бы – коротко, но очень сильно, я бы вообще думала, что я не способна влюбиться. Способна лишь отвечать на чью-то любовь. Или – не отвечать.