Есть такая старая римская пословица: «Quod licet Jovi, not licet bovi» («Что позволено Юпитеру, не позволено быку»). Простолюдину никак не положено то, что положено элите. Это понятно. И потому элита всегда имела ряд привилегий, отличающих ее от основной массы людей. Но эта же пословица с древнейших времен и по настоящее время имеет и обратную сторону. Элите не положено многое из того, что положено черни. Ей не положено бежать с поля боя. Она не может напиваться до беспамятства и гоняться во время веселого сельского праздника за хмельными девками по огородам. Она обязана служить государству и народу. Так было всегда[9].
Это простой смертный, сумевший накопить за свою довольно сложную, полную опасностей, беззакония и отсутствия четких правил игры жизнь, может жить где хочет. А элита, как это было во все времена и во всех проектах, должна связывать себя с народом определенными обязательствами. Да, я управляю вами! Да, я ваш властитель, а вы мои подданные! Но при этом я готов пострадать за вас, защитить вас и даже пожертвовать собой ради вас. Тогда и будет социальная гармония. А когда я готов вас только «иметь» (в хорошем смысле этого слова), ничем не жертвуя, то я нарушаю социальный договор. И значит, мне не место в элите. Именно это произошло с «любимым московским мэром» Юрием Михайловичем Лужковым. Почти двадцать лет он убеждал жителей столицы в том, что они живут чуть ли не в лучшем городе планеты, а как оказался не у дел — бежал! Иначе его поступок не назовешь! Оказалось, что у нас и с безопасностью проблемы, и с экологией, и с порядком в целом.
Однако хватит о наболевшем. Российской элите автор посвятил целую книгу, где все про нее было сказано[10]. Главный же вывод по четвертому пункту проектной состоятельности — проектообразующей элиты у русских нет! И это не просто печально. Это — смертельно опасно для проекта.
В заключение хотелось бы обратить внимание на следующее. Обо всех проектообразующих признаках состоятельности «Русского проекта» хорошо знал «отец всех народов» Сталин. Автор не питает особых симпатий к этой исторической фигуре, потому как насилие, кем бы и в какой бы форме оно ни совершалось, противно его душе. Страшно представить, что и сегодня практиковались бы ночные аресты и обыски, сопровождающиеся выбиванием дверей, погромом жилищ ни в чем не повинных людей, слезами и ужасом детей, на глазах которых чужие люди уводят куда–то их пап и мам. Страшно представить и то, как многие из этих детей оказываются в приютах и лагерях, а если и остаются с родственниками, то в школах становятся изгоями.