В этих условиях лучше всех выживали те, кто вернулся к правильному устройству, к корням: к родоплеменным отношения. «Свои должны выжить, можно за счёт чужих». Лучше всех эти принципы поняли и использовали западэнцы, татары и цыгане. От них и было больше всего проблем. Западэнцы ходили москалей и зрадныкив резать. Татары пополнились рядами турок, бежавших ещё раньше, во время Турецко-израильской войны. А Россия их сдуру приняла. Соблазнившись трудолюбием. «Правоверные», как прежде крымчаки, ходили на нас в набеги. Впрочем, мы их так и называли: крымчаки. С цыганами — особая песня. Пока на Украине правили вражеские марионетки, Европа «сплавила» на Украину больше миллиона этого отребья.
Чтобы выжить, народу пришлось формировать вместо милиции народную самооборону. У нас, в Запорожье, это тоже было сделано. Всякими юридическими закорючками мы не заморачивались: поймаем — режем бэндэровцев на куски, и они нам рассказывают много интересного. Явки, люди, места операций, схроны, склады с оружием. Я в этом тоже участвовал. Имела место ползучая криминализация общества: ухудшение экономических условий приводит к этому. Так вышло, что я возглавлял райотдел самообороны, и эти проблемы мне близки. Система рухнула. Торговля за деньги прекратилась. Газ и нефть перестали поступать совсем. Остановилось центральное водоснабжение. Всеобщее мародёрство захлестнуло всю страну. Огромный процент людей погиб по разным причинам. Города из центров цивилизации превратились в ловушки. Организовывались домами, кварталами, общинами, сёлами. Значение государства упало до нуля. Роль судов на себя взяли советы домов и отряды самообороны. Мой автомат — мой закон. Община выделяла боеспособных мужчин на дежурство. Получалось что-то похожее на караул. Несколько постов: пару патрулей по периметру района, смотрели на прописку в паспорте. Проверяли: куда и к кому идёт. А как иначе? Полно случаев краж детей с разными целями. Кого — на органы, девушек — в гаремы, мальчиков — для извращенцев. Да-да, таких нам навоспитывали за последние предвоенные двадцать лет враги, как в развратной Европе. Бывало — выкупали, бывало — отбивали… Браки стали заключать, как в средние века: для усиления рода, общины.
После армии я доучился в университете, успел поработать на заводе программистом, потом долго торговал. А когда настал конец света — вступил в самооборону. Людям стало реально опасно ходить по улицам. Мы, самооборона, и боролись со всяким отребьем. Я вспомнил своё хобби молодости: ушу. Стал тренировать своих ребят из отделения. У меня был хороший тренер, стиль был практичным. Мои ученики довольно быстро убедились в эффективности школы. Кроме рукопашки, которая в большей мере воспитывала дух, нежели имела практический смысл, я учил стрельбе, тактике работы малых групп. «Я учил» — неправда, я нашёл бывшего альфовца, без ног, он и учил.