| Swaying through city after city, traversing the length and breadth of the accursed country, and never finding them, always defeated by time and the hot dusty roads. | Переезжаю из города в город, вдоль и поперек пересекаю эту проклятую страну и, нигде их не находя, терплю поражение за поражением в схватке со временем и пыльными раскаленными дорогами. |
| Or yet again, the whole thing might be an error, the letters scribbled as a crazy jest, one of those leg-pulls loved by Ambrose in days gone by, when as a child I would fall into some trap he set for me. | К тому же, возможно, вся эта история - просто ошибка. Возможно, письма-каракули - просто нелепая шутка: Эмброз их так любил в годы моего детства, и я часто попадал в расставленные им ловушки. |
| And I might go now to seek him at the villa and find some celebration, dinner in progress, guests invited, lights and music; and I would be shown in upon the company with no excuse to offer, Ambrose in good health turning astounded eyes upon me. | Возможно, на вилле я застану в самом разгаре званый обед или какое-нибудь торжество: множество гостей, огни, музыку... Когда меня введут в залу, я ничего не смогу объяснить, и Эмброз, живой и здоровый, с удивлением воззрится на меня. |
| I went downstairs and out into the square. | Я спустился вниз и вышел на площадь. |
| The carrozzas that had been waiting there had driven off. | Кареты, которые совсем недавно стояли вдоль тротуаров, разъехались. |
| The siesta hour was over, and the streets were crowded once again. | Сиеста закончилась, и на улицах снова бурлили толпы народа. |
| I plunged into them and was lost at once. | Я нырнул в них и сразу затерялся. |
| About me were dark courts and alleyways, tall houses touching one another, jutting balconies, and as I walked, and turned, and walked again, faces peered at me from the doorways, passing figures paused and stared, all wearing upon them that same age-old look of suffering and passion long since spent which I had first noticed on the beggar girl. | Меня окружали темные дворики, переулки, высокие, подпирающие друг друга дома, балконы. Я шел вперед, сворачивал, снова шел, а люди, стоявшие в дверях или проходившие мимо, замирали и обращали ко мне лица - с тем же выражением древнего как мир страдания и давно перегоревшей страсти, которое я впервые заметил в лице нищенки. |
| Some of them followed me, whispering as she had done, stretching out their hands, and when I spoke roughly, remembering my fellow passenger from the coach, they drew back again, flattening themselves against the walls of the tall houses, and watched me pass on, with a strange smoldering pride. |