Выпив почти одним духом медную кружку холодного кваса, он крякнул и вытер ладонью усы:
— Храни вас Бог! — произнес он и, больше ничего не сказав, ушел к себе в землянку.
После проводов своего любимого внука дедушка затосковал. По его расчетам, Сережа уже должен был вернуться. В четверг он долго искал на базаре моршанских мужиков, с которыми отправил внука, но напрасно. А когда пришел с базара, то твердо заявил маме и бабушке, что если Сережа не вернется к воскресенью, то с попутными подводами сам отправится в Моршанск. Его тревога передавалась и нам.
Вряд ли за семь лет своей жизни я испытал такую радость, которая овладела мной, когда по пути к дедушке в землянку вдруг увидел идущего навстречу мне Сережу.
— Дедушка, Сережа пришел! — крикнул я и что есть духу кинулся навстречу брату.
За плечами Сережи висела котомка и связанные шнурками ботинки.
— Записали? — это было первое, что я спросил у брата.
По печальному выражению его лица я скорее догадался, чем понял, что его поход в город оказался неудачным. Острее, чем я, это почувствовал дедушка. Выпрямившись и подняв голову, он стоял посреди стежки, лицо его было суровым. Когда мы подошли к деду, Сережа ткнулся лицом в его грудь и горько заплакал. Первый раз я видел старшего брата плачущим. Сентиментальный по природе и мягкий по характеру, залился слезами и я. Дедушка прижимал нас к себе и, молча, своими узловатыми руками гладил выгоревшие на солнце головы.
— Ничего, Бог милостив, дойдут до Него наши молитвы.
Уже дома, когда собралась вся семья, Сережа рассказал, что бабушка Фрося умерла за день до его приезда в Моршанск. Похоронили ее два дня назад на Митрофановском кладбище и дали в Печаву бабушке Тане телеграмму.
Бабушка горько всплеснула руками:
— Как же так, никакой вестки мы не получали, отчего она умерла-то?
— Сказали, от разрыва сердца.
— Ну, а как тетя Наташа? — после тягостного молчания спросила мама.
— Тоже хворает, все кашляет, на табачной фабрике работает.
— А Колька? — добавила бабушка.
— Колька на поминках напился, еле отходили, он уже курит, в школу не ходит, работает с матерью в одном цехе, живут бедно.
— Ну, а ты-то как, в школу заходил? — спросила мама.
Сережа, словно не расслышав, угрюмо молчал.
— Тебя спрашивают, в школу-то ходил?
— А что ходить-то… после похорон тетя Наташа сказала, что они сами еле концы с концами сводят.
Только теперь мама заметила мозоли на грязных босых ногах сына.
— Господи, да что с ногами-то у тебя, поди пешком шел?
— Пешком… Полдороги, до Кутлей, в ботинках, а потом босиком.
Бабушка вышла в сени, принесла таз с водой и поставила к ногам Сережи.