Научить бы его не таскаться всюду за Гобрием. Не зависеть от него. Стоять на собственных ногах, но на ее, Бансабиры, земле. Да так, чтобы лицо Дана при этом не выражало ничего, – Гобрий сам довольно несдержан, и Дан вырос таким же.
– Скоро смена патруля, – проговорила женщина в темноте. – Насколько я помню, в ближайшие сутки это твоя обязанность?
– Т-так точно, – Дан вздрогнул от неожиданности, поднялся. – Госпожа?
– Я посижу с ним, – пообещала Бану.
– Нет, я имел в виду…
– Я посижу с ним столько, сколько потребуется, – настойчивей проговорила Бансабира, надеясь, что мужчина уловит намек.
– Я вас понял, – осторожно улыбнулся Дан.
Еще через два дня, в глубокие часы властвования Нанданы, Гобрий пришел в себя. У его ложа на полу сидела тану. Женщина, обхватив колени и положив на них голову, тихонько посапывала. Гобрий тяжело вздохнул и провалился в сон. Когда он вновь открыл глаза, Бансабира по-прежнему спала в той же позе. «Ребенок, – подумал мужчина и улыбнулся всем сердцем. – Маленькая девочка с большой силой».
Старшие каптенармусы вышли из шатра Бану. Доклады неутешительные.
– Тану, я все понимаю, но не разумнее ли будет сейчас отойти? – спросил Раду. – Мы долго не протянем, а взять крепость штурмом, скорее всего, не удастся.
– Пока земля под ногами кормит коней, будем стоять, – осекла его танша. – Гибель сотен северян не станет напрасной, и я не позволю оранжевым выжить.
Вскоре Юдейр пошел на поправку, а следом и Гобрий. Правда, от службы оба пока были отстранены и оставались на попечении лекарей. А вот разведчик Энку, которого после этой битвы Бану надеялась видеть среди телохранителей, глаз так и не открыл – Вал похоронил друга сам. Бансабира велела последнему найти покойному замену в отряд охраны.
Как-то вечером, когда Бансабира беседовала с Гистаспом о происходившем, Раду заметил:
– Тану, я прошу простить, но думаю, что до лучших времен нам лучше вернуться ближе к северу. Мы в очень опасном положении. Ююл уже посылал подкрепление этому городу и, вероятнее всего, пришлет еще, к тому же алые дышат в спину…
Бану обернулась в сторону увальня.
– Это не твое дело, Раду.
– Я понимаю, тану…
– Мне кажется, место моего оруженосца проклято, Гистасп, – демонстративно обратилась к командующему. – Все они понимают, что надо молчать, и при этом болтают без умолку.
– Да послушайте же! – взмолился Раду. Измотан, мгновенно оценила Бансабира. – Даже если накажете потом, тану, умоляю, выслушайте! Если Ююл пошлет еще одно подкрепление, даже в половину силы первого, мы, хоть скорее всего и сможем выиграть бой, понесем чудовищные потери. Многие наши бойцы ранены, лекари работают день и ночь! Умоляю, тану, давайте отойдем ближе к северу. Не к Шаутам, не к Раггарам, а прямо к северу – хотя бы к рубежам Маатхасов!