– Я тоже думала, что ты гей.
Он изумленно уставился на нее, потом приложил руку к груди:
– Кто, я?
– Ну да!
– Но… но почему? – спросил он.
– Сама не знаю, – ответила Лидия. – Может, я пыталась защититься от тебя. Или, может быть, из-за твоих выщипанных бровей.
Он мгновенно приложил руку ко лбу и заявил:
– Но я не выщипываю брови!
– Неужели?
– Нет! Ну, самую чуточку. Только посередине, и если выбиваются вот тут. – Бендикс указал на надбровные дуги. – Боже мой, – продолжал он, – неужели я из-за этого похож на гея?
– Нет! – рассмеялась Лидия. – Просто ты выглядишь ухоженным.
– Ухоженный – значит, гей?
– Нет! – снова воскликнула она. – Ты прекрасно выглядишь. Ты выглядишь идеально. И ты не похож на гея. Ну, по крайней мере, больше не похож. После того как…
– После чего? – Он улыбнулся.
– После этого, – прошептала она и указала на их тела, по-прежнему прижатые друг к другу.
Он прижался носом к ее носу и уперся в нее взглядом. Ее дыхание обдувало его щеку, и Бендикс улыбался.
– Мы еще даже не начинали, – сказал он.
И тогда они начали.
– Вот, – сказала Роза, вручив Дину пластиковую бутылочку с розовой жидкостью.
Он тупо посмотрел на бутылочку:
– Что это?
– Это антибактериальная жидкость для твоих рук.
Он моргнул и прочитал этикетку.
– Такой жидкостью пользуются в клинике, когда работают с недоношенными детьми, – пояснила Роза.
Он выжал немного на ладонь и растер руки. Жидкость пахла грушей. Он передал бутылочку своей матери, которая повторила процедуру. Им уже было сказано оставить обувь у входа.
– Никакой обуви в этом доме, – высокомерно заявила Роза, как будто это возвышало ее над остальными.
Дин не был в доме Розы с тех пор, как стал ухаживать за Скай. Он ощутил холодок, когда последовал за Розой по коридору в гостиную. Раньше Дин думал, что никогда не вернется сюда. Стены были увешаны огромными, увеличенными студийными фотографиями Розы, ее детей и внуков. На одной фотографии, висевшей над большим фальшивым камином в георгианском стиле, все были в сборе: Роза и четыре девушки – Скай с огромным животом, ее сестра Саванна с татуированными руками, державшая на коленях курносого младенца, две другие сестры, и все были одеты в белое. Над обеденным столом со стеклянной крышкой появилась новая фотография, еще больше остальных. Это был портрет Скай, увеличенный черно-белый снимок. Под ним на столике стояла ваза с тремя пятнистыми лилиями «Старгейзер» и поминальная свечка, горевшая в красной склянке. Дин сглотнул, снова вспомнив, какой хорошенькой она была, и, как всегда, проглотил непрошеное ощущение горя и утраты.