Строго говоря, душа наднационального союза должна была быть определена религиозно, но не абстрактно, а при помощи связи с ясным, положительным и нормативным духовным авторитетом. Из того, что всесторонний процесс секуляризации жизни в Европе завершён, очевидно, что сегодня на нашем континенте никакого подобного центра не существует. Католицизм является верой лишь нескольких европейских наций. Уже в после наполеоновское время, при обстоятельствах, несравнимо более благоприятных, чем сегодняшние, Священный Союз, в котором проявлялась именно идея мужского, традиционного единства европейских государств, был священным только по названию: отсутствовали реальное религиозное освящение и высшая универсальная идея. Сейчас нужно говорить не о католицизме, а только о христианстве, но оно одно было бы слишком неподходящим и шатким; оно не принадлежит исключительно Европе и само по себе вряд ли является подходящей основой для европейской культуры. Более того, совместимость чистого христианства с «метафизикой империи» сомнительна по глубоким, отмеченным мною в другом месте причинам — как показал средневековый спор между двумя властями.
О европейской традиции говорят охотно; к сожалению, это является едва ли чуть большим, нежели просто фразой. Уже давно Запад не знает, что значит традиция в высшем, органическом и метафизическом смысле; с эпохи Возрождения западноевропейский дух и антитрадиционный дух стали почти что синонимами. Традиция в интегральном смысле — это категория, принадлежащая почти забытому времени; тем эпохам, где единственная оформляющая коренящаяся в метафизическом сила проявлялась в обычаях, культе, в правопорядке, в мифе, в искусстве, в мировоззрении — в каждой отдельной области существования. Никто не может утверждать, что сегодня европейская традиция существует в решающем для нашей проблемы смысле.
Нужно исходить из неприятной констатации того, что сегодня мы находимся в мире руин, и что пока нужно довольствоваться иными решениями, стараясь по меньшей мере не терять достигнутого уровня, не позволять себе отклоняться в ереси «Запада» и «Востока». Первым положительным шагом было бы отвержение федерально–парламентских и «социальных» взглядов на европейское единство, и утверждение организационно–качественной идеи в рамках иерархической и функциональной системы. В соответствии с этим принцип власти должен признаваться в областях и странах, когда–то от него отказавшихся, в соответствующих формах и ступенях. Наднациональное европейское единство изначально должно быть определено