— Шестьдесят пять семей, это те, с которыми мы постоянно, из года в год воюем. Сто сорок семь семей из подконтрольных территорий других банд. И все они перемещаются на флаерах и обходят нас стороной.
— Какие банды? — скривился господин Амброзини, — Все они как и мы, участники добровольного общества взаимопомощи охотников. А ты говоришь банды!
— Виноват, патрон!
— Конечно, виноват. Но ты не всех назвал, кто еще не платит?
— "Восточники", патрон. За два года их там собралось семьдесят две семьи. Им на перешейке, где наша станция стоит, подзарядка не нужна, они на флаерах и наёмной грузопассажирской гравиплатформе обошли нас стороной.
— Мда, мало того, что за мясо ничего не платят… — прохрипел господин Амброзини и побарабанил пальцами по столу, — Дурной пример заразителен, поэтому, их надо обязательно изловить и примерно наказать. В следующий раз на добыче пантов они должны выложить вдвойне, понятно, Мао?
— Да, патрон, но мне нужна будет дополнительная техника.
— Подумаем, — кивнул тот и повернулся к высокому брюнету, в фигуре и поведении которого угадывались многие годы воинской службы, — Тони?
— Да, подумаем, что можно сделать, — ответил Антонио Бенетти, майор в отставке Планетарных войск Земли, а ныне первый заместитель председателя Ассоциации.
Они с Джузеппе Амброзини в детские годы жили по соседству, были закадычными друзьями, но только один из них, по ряду обстоятельств, попал в солдаты, а второй — в пираты. Через сорок лет они опять встретились, поговорили, решили вместе пройти курс омоложения и организовать собственный бизнес. За десять лет совместной деятельности они смогли сколотить небольшую команду боевиков и три мощных бригады рекетиров, взять под себя два крупных охотничьих региона, раздвинуть локтями остальные банды и полностью подмять самую прибыльную добычу — пантовую.
Господин Амброзини резко наклонился к столу, повертел в руках прибор, глушащий возможную прослушку, и в упор взглянул в глаза каждому "охотнику".
— Оставить вас безнаказанными не могу, — тихо сказал он, — поэтому, лишаетесь премиальных в размере одного миллиона каждый, и с бездельников ваших, которые кроме как вино пить и баб щупать, больше ничего не умеют, тоже по десять тысяч с носа. Ясно?
— Да, да, ясно, — ответили они и склонили головы. Платили им всегда очень хорошо, но потеря годовой премии в целый миллион возмутила души. Амброзини имел четвертый уровень псиона и все это прекрасно чувствовал. Но никто не возмущался, ибо прекрасно знали, что если патрона разозлить, то живым отсюда можно и не выйти.