Голова Джона Картрайта, брошенная Малкольмом на траву, упала с глухим стуком. Кит понял, что за все это время не проронил ни звука. Он смотрел на кусок видневшегося позвоночника Джона. Он резко выделялся на темной земле.
— Полагаю ты права, — сказал Малкольм Диане. — Настало время отбросить притворство, не правда ли?
Ты знаешь мои слабости, а я знаю твои. Убить этого — он кивнул в сторону головы Джона — заняло секунды.
Чтобы убрать твоих людей потребуется и того меньше. И ты думаешь, для меня будет так трудно получить то, что я действительно хочу?
— И что же это? — спросила Диана. — Чего ты хочешь, Малкольм?
— Я хочу того же, что и раньше — Аннабель. Мне нужно то, что вернет ее обратно, — Малкольм засмеялся. Его смех был похож на бульканье. — Я хочу кровь Блэкторнов!
* * *
Эмма не помнила, как опустилась на пол, но она сидела на коленях.
Земля и увядшие листья окружали ее. Рыцарь фейри — ее отец, лежал на спине в луже крови. Она уже впиталась в землю, отчего та казалась практически черной.
— Папочка, — прошептала она. — Папочка, пожалуйста, посмотри на меня.
Она не произносила слово "папочка" уже многие годы. Примерно с семи лет.
Голубые глаза на его лице, покрытом шрамами, были открыты. Он выглядел в точности так, как Эмма помнила его. Щетина — признак того, что он забыл побриться, доброта в его глазах. Брызги крови засохли на его щеке. Он уставился на нее с широко раскрытыми глазами.
Король все еще смеялся. — Перережь ему горло. Или ты не можешь убить собственного отца, девчонка?
Губы Джона Карстаирса шевелились, но он не мог произнести и звука.
Ты снова увидишь лицо того, кого ты любишь, но того кто умер — сказал тогда Пука. Но Эмма никогда не желала этого, не таким образом.
Она держала руку отца, покрытую кожаными доспехами фейри.
— Я сдаюсь, — сказала она прерывисто. — Я сдаюсь, я уступаю, только помогите ему.
— Она сдается, — повторил Король.
Двор засмеялся. Смех разразился вокруг Эммы, хотя она едва его слышала. Внутренний голос говорил ей, что это было неправильное решение, ужасная ошибка, но образ ее отца проносился и бился в ее голове, словно звуки бьющихся о скалы волн. Она потянулась за стилом. Даже после всего этого, он все еще оставался Сумеречным охотником. Но она опустила руку. Никакая Иратце здесь не поможет.
— Я не оставлю тебя, — сказала Эмма. Ее голова гудела. — Я тебя тут не оставлю. — Она прижимала его руку все крепче, пригнувшись к подножью павильона. Она знала, что Король смотрит на нее, знала о том, что все вокруг смеются. — Я останусь!
* * *
Артур был тем, кто двинулся первым. Он отодвинулся от стены, которую сформировали демоны, подошел к Ливви и Таю, схватил обоих за руки и потащил к дверям Института.