Она хотела прикоснуться к нему больше, резче, хотела испытать ощущение его кожи под рубашкой, его подбородок — он явно не брился, ну и не надо. — Нет, — она произнесла. — Ты нереален. Не так ли?
— Кристина, — Марк немного растерянно вздохнул. — Могу ли я…?
Она покачала головой — если она на самом деле позволит ему говорить, то она никогда не сможет отказать ему. — Мы не можем, — сказала она. — Эмма.
— Ты знаешь, что это не правда, — сказал Марк. — Я люблю Эмму, но по-другому.
— Важно то, что она делает. — Кристина отодвинулась от Марка. — Джулиан в это верит.
Он посмотрел на нее в замешательстве, и она вспомнила: Марк ничего не знает. Не о проклятии и не о том, что Джулиан любит Эмму, или что Эмма любит его.
— Все должны в это верить. И, кроме того, — она поспешно добавила, — есть Киран. Только недавно расстался с ним. И я только что порвала с Диего.
Он выглядел только более озадаченным. Она предположила, что фейри никогда не принимали идею людей давать друг другу пространство и время, чтобы преодолеть расставание.
И может быть, это и были глупые идеи. Может быть, любовь остаётся любовью, и должна быть сразу же принята. Конечно, её тело кричало её разуму замолчать. Она хотела обнять Марка, хотела держать его в объятиях, как он держал её, и чувствовать, как его грудь, вздымающаяся от тяжелого дыхания, прижимается к ней.
Что-то вторило в темноте. Пронёсся звук — сломалась огромная ветка, за ним последовал медленный шум, будто что-то волокли по земле. Кристина повернулась, пока тянулась к ножу-бабочке, но он был в Институте, на её тумбочке.
— Может это ночной патруль Центурионов? — она прошептала Марку.
Он тоже посмотрел в темноту, сузив глаза. — Нет. Это был не звук человека. — Он достал два ножа Серафима и вложил один в руку девушке. — И не животного.
Вес клинка в руке Кристины был знаком и успокаивал. После небольшой паузы нанесения руны ночного видения, она последовала за Марком в тень пустыни.
* * *
Кит открыл дверь спальни и выглянул.
В коридоре было пусто. Не было Тая, который сидел за дверью, читая или лежа на полу в наушниках.
Не было света, который просачивался из-под двери. Только тусклое свечение вереницы белых огней, бегающих по потолку.
Он подумал, что сработает сигнализация, когда он незаметно крался по безмолвному дому и открыл входную дверь Института, — прозвучит какой-то визжащий свист и произойдёт взрыв света. Но ничего не было — только звук обычной тяжелой двери, со скрипом открывающейся и закрывающейся за его спиной.
Кит хотел спуститься по ступенькам, которые привели бы его к примятой траве перед Институтом, а потом — шоссе. Вид на скалы и море был залит лунным светом, серебряным и чёрным, белый путь, полосующий по воде.