– Ни в коем случае, – ответил Катон. – У меня приказ. Мы идем дальше.
Эсклей слегка пожал плечами.
– В его словах есть смысл. Любой, кто идет в Астурику по этой дороге, будет на виду у бунтовщиков. Если ты собирался застать Искербела и его ребят врасплох, подумай хорошенько, префект. В нынешней ситуации ты рискуешь, что они устроят тебе ловушку. При всем уважении к лучшим воинам императора, тебя превосходят числом в десять раз как минимум, и ты будешь сражаться на их территории. Я бы не стал преувеличивать твои шансы.
Катону было жарко, он устал, и у него заканчивалось терпение.
– Это моя проблема. И мне с ней разбираться. Учитывая сказанное тобой, нельзя терять времени. Да пребудет с тобой Фортуна, Мик Эсклей.
Потянув поводья, Катон вернул коня на дорогу и дал знак гвардейцам продолжать марш. Цимбер побежал рядом, покрасневший от страха.
– Префект, ты же не мог всерьез это сказать. Мы не можем идти дальше. Они будут поджидать нас. Нас на куски порубят.
– Хватит, Цимбер. Мне не требуется знать твое мнение по этому поводу. Ты можешь лишь советовать, вот и все. А теперь отправляйся обратно в обоз, пока я не приказал тебя высечь.
Проводник открыл было рот, чтобы возразить, но, увидев нехороший блеск в глазах Катона, счел за лучшее промолчать и отошел в сторону, дожидаясь, пока колонна пройдет мимо. Катон поехал вперед, поглядывая на колонну рабов. Наверное, это были самые несчастные из них, каких ему доводилось видеть. Худые, грязные, едва одетые, с кожей, покрытой слоем пыли. Большинство смотрели в пустоту, прямо перед собой, другие же глядели на Катона с нескрываемой ненавистью. Если в рудниках в окрестностях Астурики работали такие же, то у них были все основания сражаться на стороне Искербела, присоединившись к восстанию. Они будут гореть желанием отомстить бывшим хозяевам и станут опасными врагами. Катон поежился, раздумывая об этом, и пустил коня неторопливой рысью, минуя колонну рабов и большие повозки позади нее. Местность более не ощущалась пустой. Впереди поджидал враг, вполне возможно, за Катоном и его воинами следили люди, чьи сердца наполняла жестокая решимость уничтожить когорту гвардейцев, всю, до последнего человека.
К тому времени, когда когорта остановилась среди холмов и небольших дубовых рощ в двух дневных переходах от Паллантии, они все еще ни разу не видели противника. Несколько раз сталкивались с теми, кто бежал из мест, охваченных восстанием, – погонщиками скота, купцами и работорговцами. Все они схватили все, что можно было забрать с собой, и пытались скрыться от Искербела и его приспешников, которые захватывали все больше земель. Некоторые рассказывали, как разрушается власть Рима в окрестностях городов, еще недавно контролировавших земли вокруг. Убивали сборщиков налогов, грабили фермы и имения, вырезая хозяев и их слуг. Другие рассказывали леденящие кровь истории о том, как бунтовщики подвергали пленников ужасающим пыткам, прежде чем даровать им спасительную смерть.