Такая же ночь, как те, что он разделил с Юлией в осажденной Пальмире. Скоро он снова окажется в осаде, но на этот раз рядом не будет Юлии, чтобы разделить с ним радость того, что он жив и любим, перед лицом неизбежной смерти. Вместо этого он чувствовал холод в сердце и одиночество, а его разум был занят военными делами.
Он подготовил рудник к обороне, сделал все, что нужно. Как и Макрон, он был уверен в боевых качествах гвардейцев, зная, что в предстоящем сражении они оправдают свое звание.
Войдя в спальню, Катон сел на угол кровати и развязал калиги, а потом плюхнулся на набитый конским волосом матрас. Боль в мышцах начала уходить, на смену ей пришли тепло и расслабление, и он заснул, даже не успев понять, что засыпает. Спустя мгновение он уже храпел. Таким его и застал Макрон, когда над рудником прозвучал первый сигнал к смене караула. Сначала он хотел было разбудить друга, но потом решил, что докладывать не о чем. За стеной, в развалинах поселения, стояла тишина. «Пусть парень отдохнет», – решил Макрон. В ближайшие дни когорте потребуется, чтобы ее командир был полон сил, быстр и сообразителен. От четкости восприятия Катона будут зависеть человеческие жизни. Так что он не стал будить Катона и сам отправился спать в другую комнату, отведенную для центурионов. Свободные от несения службы уже спали, громко храпя. Макрон разделся в темноте и улегся на кровать. Положил руки под голову, раздумывая, что за темный дух окутал его друга после того как он лишился жены. Потом мысли его смешались, и Макрон тоже уснул, и его громкий храп присоединился к нестройной какофонии остальных.
– Командир! Вставай!
Катон почувствовал, что его трясут за плечо, сначала легонько, а потом сильнее, когда он не проснулся сразу. Моргнув, открыл глаза и сразу же пожалел об этом. В окно, выходящее в сад, лился яркий свет. Прищурившись, он разглядел лицо хирурга, бледное и встревоженное.
– Что… что такое?
– Больной, командир. Прокуратор Непон.
– Что с ним?
– Он мертв, командир. Уже окоченел, когда я пришел его проведать только что.
– Мертв?
Катон мгновенно сел и спустил ноги с кровати. Он был в ярости на себя оттого, что позволил себе уснуть, не дав приказ разбудить его до рассвета. Опасался, что это создаст ему образ слабого и изнеженного, разрушит его репутацию крутого и хладнокровного аскетичного командира, служащего лучшим примером для подчиненных. Он протер глаза.
– Что случилось?
Хирург покачал головой.
– С ним все в порядке было, когда я вечером его осматривал. Спал спокойно. Не было причин думать, что что-то может случиться. А теперь…