– Это враги, но откуда идет звук? – прошептал Катон.
Все прислушались, и Сентиак показал на тупик впереди.
– Похоже, оттуда.
Катон снова прислушался и покачал головой.
– Нет, думаю, немного сбоку.
Он коснулся пальцами левой стены тоннеля, пытаясь ощутить вибрацию, но ничего не почувствовал. Шум становился громче, стук заступов – отчетливее.
– Твою… – тихо сказал один из гвардейцев.
– Заткнуться всем, – отрезал Макрон.
Где-то сзади струйкой посыпалась земля, и раздался удар металла о дерево.
– Назад, быстро! – приказал Катон.
Сентиак поднял на ноги гвардейцев и толкнул их в сторону выхода. Катон и Макрон двинулись следом. Они едва миновали столб крепи, когда от стены тоннеля отлетел кусок земли и попал Катону в голову. Из земли на мгновение показалось металлическое острие заступа, который тут же выдернули. Образовалась дыра, из которой шел тусклый оранжевый свет. На пол снова посыпалась земля, дыра становилась больше и вскоре стала такой, что в нее можно было просунуть руку. Еще несколько ударов, и стена между двумя столбами осыпалась. Там стояла большая группа жилистых мужчин, которых освещал свет свечей, в небольших подставках на крюках, вбитых в столбы крепи. Катон увидел, что они роют большой тоннель, более широкий, чем у римлян, идущий под прямым углом к нему, и немного выше. Бунтовщики стояли, в изумлении глядя на обвалившуюся землю, разделяющую два тоннеля.
В это мгновение замешательства с обеих сторон Катон понял, что врагов намного больше. И махнул рукой ближайшему гвардейцу.
– За подмогой! Бегом!
Тот ринулся к шахте, а бунтовщики спешно принялись за работу, расчищая проход, чтобы наброситься на римлян. А затем первый из них попытался пролезть между двумя столбами крепи. Сентиак сделал шаг вперед и взмахнул заступом. Вытянутый тупой конец попал бунтовщику под грудину, разрывая мягкие ткани и внутренности. Упершись противнику ногой в пах, Сентиак выдернул свое оружие из раны и ударил его лбом в лицо. Тот потерял сознание и осел, перекрывая собой проход между столбами. Но бунтовщики сразу поняли, что надо делать, и начали подкапывать столбы и толкать их, чтобы выбить их с места. Дернулся горизонтальный брус на потолке, и на головы римлянам посыпалась земля.
– Поберегись! – крикнул Сентиак. Гвардейцы и командиры отошли, держа оружие наготове. Катон услышал крик гвардейца, которого он послал за подмогой.
– Надо задержать их столько, сколько сможем, парни.
Один из столбов свалился, вместе с ним осел и потолочный брус. Снова посыпалась земля и камни между двумя другими. Римляне стряхнули землю с голов, а бунтовщики продолжали прокладывать себе путь, расширяя дыру между двумя тоннелями. Скрючившись, в духоте и тесноте гвардейцы и бунтовщики бросились друг на друга. Катона пронизал холод, он ощутил, будто попал в кошмарный сон. Но он пришел в себя, глядя, как полуобнаженные гвардейцы и бунтовщики сошлись в бою. Места, чтобы замахнуться, не было, приходилось бить заступами, как дубинами, деревянными ручками и железными наконечниками по рукам, головам и в корпус, хватая ртами воздух и обливаясь потом. Некоторые бросили оружие и сражались голыми руками, пытаясь задушить противника или выдавить ему глаза.