В голове когорты возвышались шесть штандартов центурий. На них был лишь один знак отличия – за победу, которую гвардейцы одержали в Британии вместе с легионерами. «Интересно, – подумал Катон, – доживут ли они до того момента, когда увидят еще одну награду, за участие в разгроме бунтовщиков в окрестностях Астурики». Сбоку от колонны расположился небольшой конный отряд под командованием опциона Метелла. Гвардецы держали лошадей под уздцы, и скакуны приподняли мягкие носы, нетерпеливо подергивая ушами. Один из конных держал в поводу запасную лошадь, для префекта. Макрон и остальные пять центурионов тихо разговаривали, стоя между штандартами и открытыми воротами лагеря. Немного в стороне от них стоял Цимбер. У него был совершенно несчастный вид. Увидев префекта, центурионы стали по стойке «смирно» и отдали честь.
– Все готово, командир? – спросил Макрон.
– Да. Можете присоединиться к вашим отрядам.
Пятеро центурионов быстро пошли вдоль колонны с жезлами из лозы в руках, а Катон сел в седло. Макрон кивнул опциону, командующему отрядом, в который отобрали лучших наездников.
– Разведотряд! – рявкнул Метелл. – По коням!
Под аккомпанемент конского ржания гвардейцы устроились в седлах и взяли поводья. Потом все стихло, и Катон оглядел колонну от начала и до конца. Пять сотен воинов. Все, что смогли выделить, чтобы защитить рудник в Аргентии, спасти обоз со слитками и не дать бунту перерасти в полноценное восстание. За лагерным валом, над морем, запылало восходящее солнце, будто огромный пожар вдали. Катон поднял руку.
– Вторая когорта преторианской гвардии… вперед!
Он опустил руку, в сторону ворот, и тронул пятками бока коня. Лошадь пошла шагом, следом за ней двинулся Макрон, и гвардейцы затопали ногами, выходя из лагеря на дорогу, петлявшую меж холмов, верхушки которых восходящее солнце окрасило в розовый цвет. Дорогу, ведущую в глубь провинции.
Небольшая колонна гвардейцев уверенно шагала по дороге, минуя холмы и подымаясь на плато, в четырех дневных переходах от Тарракона. Они шли мимо роскошных ферм, оливковых рощ, полей пшеницы и виноградников. Шли через леса, где росли дубы и сосны, с вожделением поглядывая на мелькающих тут и там кабанов и оленей. Но времени остановиться и поохотиться не было. Центурионы и опционы подгоняли гвардейцев, воздух наполнял топот ног и грохот колес. Поднималась пыль, длинным шлейфом развеваясь позади колонны, там, где ехали телеги обоза. Поначалу все шли в хорошем настроении, все болтали и шутили, а иногда и запевали песню, которую с удовольствием подхватывали, если ее слова были достаточно непристойны. Макрон постоянно старался поддержать в людях бодрость, шагая во главе первой центурии. Как старший центурион когорты он должен был являть собой пример для всех остальных, посему он часто пел, от души, хоть и не всегда в тон.