Голубая лагуна (Стэкпул) - страница 2
Беттон закончил игру лихим взмахом смычка, отер лоб правым рукавом и набил закопченную трубку.
— Патрик, — протянул голос из гамака, с которого свисала нога, — о чем это ты начал рассказывать сегодня?
— Этакая зеленая штука! — добавил сонный голландский голос с койки.
— О, это ты о Лепроконе. Ну, да, у сестры моей матери в Коннауте завелся Лепрокон.
— На что он был похож? — спросил сонный голландский голос, очевидно, зараженный штилем, принуждавшим всю команду к праздности.
— Похож? На Лепрокона, разумеется. На что же еще ему быть похожим?
— На что он был похож? — настаивал голос.
— Это был маленький человечек, ростом с крупную редьку и зеленый, как капуста. В доме моей тетки, в Коннауте, завелся Лепрокон в доброе старое время. Ох. ох, ох! доброе старое время! Верьте или не верьте, но его можно было бы засунуть в карман, и наружу торчала бы одна только зеленая голова. Держала она его в шкапу, но стоило оставить шелку открытой, он уж и пойдет гулять повсюду: и в кувшинах с молоком побывает, и под кроватью, да еще и стул из-под тебя выдернет, — только держись! А потом, как пойдет гонять свинью, — догоняет до того, что все ребра у нее выступят наружу, ни дать ни взять старый зонтик! А еще перемешает все яйца, так что петухи с курами в толк не возьмут, что за штука такая, когда из яиц полезут цыплята о двух головах, да с двадцатью семью ногами со всех концов. Станешь гнать его, да как разгонишься — и угодишь прямо в лужу, а он тем временем прыг обратно в шкап!
— Это был Тролль, — пробормотал тот же сонный голландский голос.
— Говорю тебе, это был Лепрокон, и чего-чего только он не придумывал! Вытащит из кипящего котла капусту и припечет тебе ею лицо; а протянешь к нему руку — глянь, в ней лежит золотой соверен.
— Эх! Когда бы он был здесь! — протянул голос с одной из коек.
— Патрик! — произнес голос с верхнего гамака. — С чего бы ты начал, если бы у тебя оказалось двадцать фунтов в кармане?
— Что толку спрашивать? — отозвался Беттон— На что двадцать фунтов моряку в море, где грог — одна вода, а говядина — одна конина? Дай мне их на суше, и посмотришь, что я с ними сделаю!
— Сдается мне, что продавцу грога не видать бы тебя, как своих ушей, — промолвил голос из Огайо.
— Да уж, конечно, не видать, — огрызнулся Беттон, — Будь проклят грог и тот, кто его продает.
— Легко говорить! — продолжал Огайо, — Клянешь грог на море, когда его негде достать: посади тебя на берег, и нальешься по горло,
— Люблю выпить, — сказал Беттон, — нечего греха таить! Но уж как залью — войдет в меня черт — и таки уходит меня бутылка, в конце-концов.