Мне не хотелось бы нарушать установившийся порядок. Я не хочу, чтобы в нашем тихом болоте поднялась буря. И я категорически против того, чтобы здесь шаталась женщина, пробуждая в заключенных мысли и воспоминания, которые ценой таких усилий удалось стереть из их памяти.
— Конечно, — согласилась Рипли. — Тем более, что все это, как вы сказали, ради моей же безопасности. Но хотя вы, по-видимому, придерживаетесь иного мнения, я должна добавить, что я тоже в какой-то мере представляю себе те проблемы, которые возникают у вас в связи с моим пребыванием на Фиорине.
— Вот именно.
Эндрюз даже не счел нужным скрывать свое удовлетворение тем, что Рипли, очевидно, согласилась выполнить его требования. Или, иными словами, не усложнять жизнь начальнику колонии. Он повернулся к Клемензу:
— Мистер Клеменз, разработать регламент кремации поручается вам.
Эндрюз уже собрался уходить, но Клеменз задержал его:
— Одну секунду, начальник.
— В чем дело? — остановился Эндрюз.
— Когда все будет сделано, должен ли я представить вам подробный отчет об обстоятельствах и времени кремации? Я имею в виду — для вашего официального отчета.
Эндрюз глубокомысленно поджал губы.
— Это необязательно, мистер Клеменз. Достаточно устного сообщения. Об остальном я позабочусь сам.
— Как скажете, начальник, — чуть заметно усмехнулся Клеменз.
Мясо. Здесь попадались туши и давно знакомых человеку домашних животных, и небольших экзотических созданий. На старых крюках висели целые тушки и окаймленные слоем замерзшего сала огромные туши с обрубленными конечностями.
Неподалеку содержалась живая птица и несколько буйволов, ничего не подозревавших об уготованной им судьбе. Здесь же бродила одинокая овца. Тоже мясо, только пока еще живое.
Большая часть скотобойни пустовала, Она строилась для того, чтобы удовлетворять потребности сотен инженеров, техников, шахтеров и рабочих обогатительных фабрик и была намного больше, чем требовалось присматривавшим теперь за комплексом заключенным. Они могли бы разместить здесь скот и запасы мяса более просторно, но предпочитали не углубляться в огромное помещение, где все напоминало о потоках крови и тысячах разрубленных туш. Слишком много неприкаянных душ погибших животных скиталось в отравленном воздухе скотобойни.
Двое мужчин мучились с тележкой, на которой лежала огромная туша буйвола. Фрэнк пытался задавать тележке направление, а Мерфи никак не мог завести электродвигатель. Мотор недовольно чихал, рассыпая снопы искр. Если он в конце концов сгорит, они возьмут другую тележку. Среди заключенных не было специалистов по ремонту техники.