Рипли терпеливо ждала.
— Прошу прощения, — наконец отозвался андроид. — Сейчас здесь нет никаких данных. Это не значит, что не было и раньше. Я уже не в состоянии получить доступ к участкам, в которых с самого начала хранилась информация такого рода. Я очень хотел бы вам помочь, но в сегодняшнем состоянии мои возможности крайне ограничены.
— Чепуха. Программы вашей индивидуальности целы. — Рипли наклонилась и ласково прикоснулась к голове андроида. — Здесь сохранилось еще очень много от прежнего Бишопа. Я спасу ваши программы. Емкости здешних запоминающих устройств предостаточно. Если мне в конце концов удастся выбраться с этой планеты, я обязательно заберу вас с собой. Вас снова поставят на ноги.
— Как вы собираетесь спасти мою индивидуальность? Переписать ее на стандартное запоминающее устройство? Я знаю, что это значит. Ни сенсорного входа, ни осязательного выхода. Слеп, глух, туп и неподвижен. Люди называют такое состояние забвением. Знаете, как его называют андроиды? Болото. Электронное болото. Нет, благодарю. Лучше исчезнуть вообще, чем жить полным идиотом.
— Бишоп, вы не станете идиотом. Для этого вы слишком сильны.
— Силен? Я силен ровно настолько, насколько крепко мое тело и надежны кибернетические системы. Тела уже нет, а кибернетика быстро исчезает. Уж лучше остаться в памяти людей целым андроидом, чем превратиться в высушенную мумию. Я устал. Мысли ускользают. Сделайте одолжение, отсоедините питание. В принципе меня можно реставрировать, затолкать в новую оболочку, но при этом неизбежны омфатотические повреждения, а они могут сопровождаться потерей индивидуальности. Прежний уровень для меня недостижим. Я бы не хотел вернуться к жизни в худшем качестве. Представляете, что это значит — стать намного менее совершенным, чем прежде? Нет, благодарю. Я предпочту небытие.
Рипли все еще колебалась.
— Вы уверены?
— Рипли, выполните мою просьбу. Не забывайте, вы у меня в долгу.
— Я ничего вам не должна, Бишоп. Вы всего лишь машина.
— На Ахеронте я спас и вас и девочку. Выполните мою просьбу… Прошу вас как друга.
Рипли неохотно кивнула. Одинокий глаз моргнул в последний раз и медленно закрылся. Когда Рипли отключила питание, не последовало никакой реакции: ни подергивания, ни гримас. Голова снова лежала на столе неодушевленным предметом.
— Извините, Бишоп, но вы вроде старого калькулятора. Привычного и удобного. Если представится случай и вас можно будет реставрировать, я непременно так и сделаю. Если же нет, что ж, спите спокойно — хотя, признаться, я понятия не имею, что такое сон андроида, — и не пытайтесь вызвать сны. Если получится, я к вам вернусь.