«Вот так и умер мой папа: перепуганный и раскачивающийся на канате».
Наконец страховка вытянула ее из воды: казалось, сила тяжести сообщает ей, что спускаться можно только по прямой. Секунду Зоя висела неподвижно, с затуманившимися от слез глазами. Она чувствовала себя избитой, глупой, униженной. У нее в рюкзаке звенела рация. Неужели Даллас как-то узнал, что произошло? Может, она незаметно для себя кричала, а он ее услышал? Нет, не мог!
Она не стала отвечать. Даллас услышит ее дрожащий голос и велит возвращаться. А она уже в порядке. Она в полном порядке. Вот только был миг, когда ей показалось, что дно мира лопнуло – и она летит вниз.
Она сняла с правой руки перчатку, расстегивая липучку зубами, и бросила ее в темноту.
Она проверила страховку и тормоз. Металл настолько охладился, что казался наэлектризованным. Зоя постаралась смахнуть отовсюду лед. Сердце у нее колотилось.
Ей никак не удавалось избавиться от мысли об отце.
«Вот так он погиб».
Она поймала себя на том, что уставилась на свою правую руку, неестественно завороженная, словно она ей не принадлежала.
На канате у отца были кровь и кожа. Это с рук? Или с шеи? А вдруг канат захлестнул ему шею? Может, он удушил его, лишил воздуха, как пытающегося появиться на свет младенца?
Она зарыдала. Наверное, это было бы очень громко, если бы одновременно с ее слезами тут не обрушивался поток воды.
* * *
Рация засигналила снова, и Зоя яростно ей ответила:
– Неужели нельзя оставить меня в покое?
– Нельзя что? – перепросил Даллас.
Треск помех стал еще сильнее.
– Неужели нельзя оставить меня в покое хоть на секунду! – повторила она.
– Нельзя сделать что на что? – не понял он.
«К черту все!» – подумала она.
Теперь Зоя уронила еще и рацию. Она не слышала ее приземления, но представила себе, как приборчик разбивается о камни внизу, как батарейка вылетает и катится по полу пещеры. Она отключила налобный фонарик. Ей хотелось просто немного повисеть в темноте. Ее больше не волновали брызги водопада. Сильнее промокнуть уже не получится.
Темнота была полной. Казалось, будто вода с ее ошеломляющим грохотом убила в ней все остальные чувства.
Зоя вспоминала о папе. Вспоминала об Иксе. Она подумала о том, что оба были бы крайне встревожены ее полубезумной вылазкой. Как странно, что им не доведется встретиться! Один из них ушел из ее жизни как раз в тот момент, когда в ней появился второй. Они прошли мимо друг друга, разминувшись на считаные мгновения.
Зоя медленно вывернулась в темноте на своем канате. Теперь она сосредоточилась на воде. Она попыталась расчленить ее, попыталась услышать в шуме все мельчайшие звуки. Она позволила неотступному шуму прогнать из головы все мысли – погасить их, словно язычки пламени, одну за другой. Ее пульс начал замедляться, дыхание стало ровнее.