Позже – она не смогла бы сказать, сколько времени прошло – она снова включила фонарик и продолжила спуск. Блеск льда на стенах сопровождал ее всю дорогу.
* * *
Зал Люстр был потрясающим: у Зои просто разбегались глаза. В центре пещеры оказался огромный валун, покрытый прозрачным льдом. Водопад попадал прямо в его центр, а потом разлетался во все стороны шальным фонтаном. Стены тоже были покрыты льдом, но на них лед был толстым и волнистым, словно глазурь на торте, и сиял сонным, голубовато-зеленым светом, будто аквариум. Примерно через каждые семь метров стояли мощные каменные колонны, казавшиеся оплавленными. (Ее отец сегодня не желал затыкаться: «Это не каменные колонны, Зоя! Это натеки известняка! Ну же, имей уважение к минералам!»)
Зоя осторожно ступила на замерзший пол, погладила ладонями все поверхности, а потом сунула руки под куртку, чтобы согреть. Она была потрясена. Все в этом зале казалось древним, как сама планета, и в то же время продолжающим изменяться, дышать, формироваться. А когда Зоя решила, что Зал Люстр уже не может ничем ее удивить…
Она посмотрела наверх.
Свод усеивали сосульки всевозможных размеров. Он походил на перевернутый вверх ногами лес, на какой-то громадный музыкальный инструмент, которого еще не изобрели. Он был великолепен. Она жадно скользнула взглядом по льду. От ее налобного фонарика вся структура светилась.
Только когда у Зои под ногой что-то хрустнуло – пластмассовый осколок рации, она вспомнила про Далласа. Он там мечется туда-сюда, держа поврежденную руку в кармане, и, наверное, с ума сходит. Рация была сломана безвозвратно, но она собрала все кусочки, которые только смогла отыскать, и сунула в рюкзак.
Она вернулась к свисающему из колодца канату. Он уже покрылся льдом, так что она хлопнула им по стене, словно ковер выбивала. Задрав голову вверх, она увидела, как фрагменты воды – струйки и капельки – падают, блестя в свете ее фонарика.
Она снова закрепилась на канате и начала подъем.
* * *
Зоя выползла из пещеры спустя двадцать минут, вымотанная и промокшая насквозь. Кристаллики изморози со входа слетали ей на плечи прощальными подарками.
Она с трудом встала на ноги, уронила рюкзак в снег и начала жадно глотать воздух. Колени у нее подгибались, так что первые шаги оказались шаткими, как у новорожденного жеребенка. В остальном же она чувствовала облегчение – во всех отношениях. Она ощущала подъем.
Даллас шагнул к ней, широко улыбаясь и протягивая оранжевое полотенце из своего рюкзака. Казалось, он не может решить, следует ли ее обнять, так что Зоя сама обхватила его за плечи и с благодарностью стиснула.