Догнавший ее Даллас молча встал рядом. До пещеры оставалось около двухсот метров. Зоя никак не могла заставить себя двинуться вперед.
– Я бы с тобой пошел, – сказал Даллас, – но с одной рукой мне через этот забор не перелезть.
– Ничего, – отозвалась она. – Я и сама могу.
Зоя затопала вниз по склону. Снег был рыхлый, глубиной по пояс. У ограды она задержалась. Она не знала, что ей положено чувствовать, но ее обуревали самые разные эмоции: печаль, ярость, страх.
Зоя попыталась уделить каждому чувству в своей душе по мгновению. Едва заметные струйки теплого воздуха, месяцами сохранявшегося в пещере, выскальзывали из входа. Он был похож на рот, выдыхающий дым. Как будто там находился дракон, а не тело ее отца.
Она сбросила рюкзак, отстегнула снегоступы и перебралась через ограждение. Она снова почувствовала, насколько мышцам ее ног ненавистно это усилие. Тем не менее они повиновались – и вскоре она уже спрыгнула по ту сторону ограды. Теперь оставалась одна проблема: Зоя сама не знала, зачем ей понадобилось прийти и что она собирается делать.
Она заставила себя двинуться дальше. На земле, рядом со входом, обнаружились два предмета, едва выглядывавшие из-под снега. Она опустилась на колени и отряхнула их.
Каменное распятие. Каменный Будда. Они лежали на спинах и смотрели в небо.
Кто-то приходил сюда уже после поисков тела отца. Кто-то навестил это место, кто-то оставил эти скульптуры в дар.
Ее мать.
Только ее мать способна была принести одновременно Будду и крест. Когда она говорила, что не переставала любить Зоиного отца, она не лгала. Тогда почему она не позволила полиции вернуть его тело домой?
Похоже, скульптуры упали с каменного выступа над входом в пещеру. Зоя подняла распятие, поразившись его тяжести. Тщательно обтерев его, она влезла на камни и поставила обратно на карниз, а потом проделала то же с Буддой.
Статуи источали спокойствие и, казалось, призывали Зою тоже найти хоть какой-то покой. Ей хотелось что-нибудь сказать. Но что? Она все еще злилась на отца за его опрометчивость. Когда он упал в эту пещеру, то словно утащил их всех за собой. Но она все равно его любила. Может, это можно как-то высказать?
Она закрыла глаза и попыталась найти нужные слова.
– Я люблю тебя за все, чем ты был, папа, – проговорила она наконец. – И я прощаю тебя за все, чем ты не был.
– ПыСы, – добавила она. – Джона без тебя сходит с ума, а я влюбилась в парня из других мест.
Она открыла глаза, жалея, что больше ничего сделать не может.
Тут ее осенило. Поискав вокруг, она нашла в снегу кусок коры и попросила Далласа перебросить ей перочинный нож из ее рюкзака.