Колесо крутилось...
В Густых Соснах к восстанию Лука, Нефед, Сидоров и другие вроде не готовились: ревком отобрал оружие, а того, что осталось, было мало. Лука, обозленный недавней отсидкой, лютовал, но сообразил, что нечего лезть на рожон с голыми руками. К тому же штаб мятежников находился в далеких Емелиных Ключах, с ним не было постоянной связи. А выступать в одиночку — верная погибель. Да и кто в селе поддержит мятеж против большевиков?
— Поглядим, как дальше будет жизня, — со вздохом сказал Нефеду Лука. — Нам однако надо идти другой дорогой...
— Какой?
— Убавлять ревкомовцев по штучке. — Лука подмигнул и усмехнулся. — Чтобы подолгу не заживались. За ножку да об сошку, тут и аминь.
— Эка, ты... — Нефед поежился. — Аж озноб по коже...
— А чего? — все с той же усмешкой спросил Лука. — Все мы так — не думал, не гадал, а помер... Первый черед однако за Лукерьей Егоровной, она шибко в рай торопится. У меня за ней должок водится. — Он вдруг переменил разговор. — Заглянем-ка к Василию, божьему человеку, может, почаевать усадит. — Лука подмигнул. — Не со своего ума толкую о ревкомовцах. Ты гляди, не сболтни кому... Как-то шепнул Василию, надо, мол, соображать насчет восстания, прогнать напрочь Лукерью с ее апостолами, поедом она нас сожрет. Работники разбежались, даже коров сам дою. А Василий, слышь, посмеялся: коли жизня опостылела, валяй... Ничего, говорит, не выйдет, зазря шею себе свернете. «Как так?» — спрашиваю. А так, отвечает, большевики главных-то наших повыловили, какой-то гад всех повыдал, в тюрьме сидят. Даже быдто архиерей в кутузке.
— Врешь...
Лука в сердцах плюнул.
— Верно говорю. Только Васька этот не все знает. Меня остерег, а того не ведает, что во многих деревнях творится. Прямо пожар. Не может быть, чтобы само по себе заварилось: самостоятельные мужики за здорово живешь в петлю не полезут. Кто-то их направляет, куда надо...
Нефед шепотом повторил:
— Направляет, паря...
Лука тоже перешел на шепот:
— Васька хитер, но и у нас умишко не стреноженный. Ты держи ухо востро.
Василий жил трудно: появилось хозяйство, надо ходить за конем, за коровой, за двумя овцами, кормить, поить, надо чистить стайку, доить корову, приготовить себе поесть, истопить избу, постирать... Да мало ли! Весна, скоро в землю зерно бросать... Невмоготу одному, хоть разорвись. Верно что: дом вести — не бородой трясти. Василий подумывал нанять работницу, но остерегся: новая власть сразу запишет в кулаки, задавит продразверсткой. Как Луку с Нефедом. А так он маломощный середняк, однолошадный, таким большая помощь бывает от всяких там ревкомов... Один выход — жениться. Правда, Антониде вот-вот рожать, тоже не ахти какая помощница на первое время. С малым дитем будет возиться... Но все же баба в избе, облегчение... Ребенок не всю жизнь в люльке будет лежать, дети быстро растут. С рук слезет, и баба готовый работник.