— Хорошее, видать, дело, ежели не глядит...
— Погоди, Лукерья Егоровна... — Петр перестал улыбаться. — Не шучу я... — Он печально посмотрел в окно. — Тяжело мне одному, без жены.
Фрося двинула самовар на стол, растерянно взглянула на Лукерью.
— Верно, худо тебе, — будто сочувственно вздохнула Лукерья, подала ему стакан чая. — Пей вот...
— Ну, да, — оживился Петр. — А Фрося вникать не желает. Душа у меня, понимаешь, изныла от тоски. И по хозяйству все кувырком идет, никакого порядку. Невмоготу больше без семьи.
Щеки у Фроси пылали: «Да он вовсе спятил, или насмехается...»
— Чем тебе помочь, не знаю... — участливо проговорила Лукерья и чуть-чуть подмигнула Фросе. — Девушек на селе много, выбирай любую. — Она взглянула на Фросю: — А Фрося чем не пара?.. Молодая, ладная, хозяйственная. Одна беда: разговаривать не желает.
— Не дури, Луша! — пришла, наконец, в себя Фрося. — Разобижусь. А Поломошин... Поломошин хочет, чтобы его ревком обженил.
Петр отодвинул стакан.
— Да вы что, в самом деле? Я по-хорошему, а вы шутки строите. Какая женитьба, я четыре года, как женат. Дочка у меня маленькая. Не могу больше без них. В станице они, завтра поеду, привезу. Посоветоваться хотел, не хорошо уезжать, не сказавшись... А вы потешаетесь...
Фрося вдруг с ревом выбежала из избы.
— Брось, Петро, — дружески проговорила Лукерья. — Не серчай, мы же не знали, ты о семье никогда ни слова... Поезжай, конечно, им без тебя тоже однако не сладко. Я завтра в город направляюсь, вместе и поедем. Погоди, Фроську кликну. У нее с вечера голова болит. Второй день не в себе.
Лукерья и Фрося вернулись не скоро.
— Ладно уж, Петя... — виновато сказала Фрося, отворачивая от него заплаканное лицо. — Чего там... Ты как-то нескладно затеял, ну, мы и не поняли. Красивая у тебя жена?
— Куда лучше.
— Давно надо было съездить. — Фросе было неловко. Она повернулась к Луше:
— А ты зачем в город?
— Надо, вызвали... Вместе с Петром поедем.
Вечером, когда Фросина обида чуть отлегла от сердца, Лукерья рассказала ей все, что услышала от Ведеркина о Коротких.
— Вот как получается, — раздумчиво сказала Лукерья. — Надо забрать его, а я не решаюсь. Еще выйдет, как с Лукой. Коротких не один, конечно... С ним, надо думать, тот же Лука, Нефед. А еще кто? Много у нас с виду тихоньких. А я теперь тихоньким не шибко верю. — Она встала, прошлась по избе. — Луку мы тогда схватили, а он вывернулся, потешается над нами. Коротких хитрее Луки... Вот и надумала я поехать в город, обсказать наше положение.
Коротких утром увидел, что Лукерья с Петром на двух подводах поехали по дороге в город, скверно выругался: «Пущай едут, туды их. Без них воздух чище».