«А, стерва!.. Твой мужик к советским переметнулся!?» Катерина испугалась, прижала к себе малолетку-дочку. Сотник приказал ей раздеться. Она забилась в угол под образа. Сотник содрал с нее всю одежду, не оставил и малого лоскуточка. В немой, бессловесной ярости хлестал нагайкой по голым плечам, накрутил себе на руку Катеринину косу, выволок на улицу, потащил по деревне. Она пыталась встать, падала, кричала. Сотник загнал Катерину во двор, где горланили казаки, крикнул диким голосом:
— Принимай, казаки, мое угощение! Скликай всю сотню!
И пошла потеха...
Катерина уползла домой только под утро. У нее не было сил подняться на крыльцо, войти в дом. Она повесилась на веревке, которая болталась возле амбара. Скоро ее нашли, но не могли узнать, кто такая: волосы были седые, тело распухло.
Днем на казаков налетели партизаны, лихим ударом выбили из деревни.
В тот день хоронили не одну Катерину, зарывали и порубленных казаков, в братскую могилу складывали бойцов из партизанского полка, освободившего деревню.
На другой день комиссар отправил в дорогу молодую крестьянку, вызвавшуюся сдать в приют безродную сиротинку Настеньку Коротких.
Для сходки в Густых Соснах не было подходящей избы. Постучались к Луке, но он сказал, что хворает жена и вообще идите, мол, к кому другому... Собрались возле церкви, расселись на траве. Бабы сбились вместе, девки своей стайкой, возле Луки сидели справные хозяева. Деревенская беднота держалась кучкой.
Честных пришел на сходку в кожаной тужурке, пустой рукав заткнул за широкий ремень с револьвером. Когда заговорил о продразверстке, поднялся такой крик, что ничего нельзя было разобрать. Лука пробрался вперед, визгливо выкрикнул:
— Не дозволим грабить! Самим жрать нечего!
— Граждане-товарищи! — старался перекричать шум Честных. — На фронте наши сыновья и братья бьются с врагом за хорошую жизнь, за свободу!
— Подавись ты своей свободой!
— С голодухи посинели!
— Остатнюю руку тебе отломим!
— Мужики воюют, всему хозяйству крах.
— Кулаки хлеб зажимают!
— Попрятали хлебушко! В землю позарывали!
— По дворам надо идти, по амбарам шарить!
— Граждане-товарищи! — спокойно говорил Честных. — Не нашего ума дело отменять законы Советской власти. Завтра надо отправить в город обоз с хлебом.
— Нету больше твоей Советской власти! — заревел Лука. — Теперя у нас свободная Дальневосточная республика. Долой советскую продразверстку!
— Верно, граждане-товарищи, — сказал Честных. — У нас объявлена Дальневосточная республика...
— А где Советы?
— За что воевали, кровь рекой лили?
— Удрала ваша советская власть! Теперь наша сила! — кричал тощий мужичонка в драной рубахе — Андрей Сидоров. По виду никто не сказал бы, что он один из самых зажиточных в деревне.