Антонида собралась было огрызнуться, но засовестилась: ведь верно, совсем перестала помогать отцу по хозяйству. Раньше и на рыбалку с ним ходила, и в лес по грибы, по ягоды, и на огороде работала. А ведь девчонка была, гимназистка, только на лето приезжала домой. В этом году отец христом богом молил мужиков, чтобы помогли управиться на рыбалке с сетишками. Запас все же рыбешки, сам накоптил у Луки. После ругался, что Лука живоглот, дорого содрал за коптильню.
— Ладно, папа, сейчас сделаю, я с этой школой и правда все дома забросила...
Антонида понимала, что не школа тут виновата. Только Василий в голове у нее. Он отбил от дома, от отца, от всей жизни. Тяжелая забота, неизбывное горе... Антонида плакала чуть не каждое утро: ведь скоро будет всем заметно, не скроешь...
Скорей бы все устроилось, было как у других: твердо, определенно. Василий какой-то непонятный: то очень ласковый, то вдруг грубый. Сколько раз заговаривала, что пора жить вместе, скоро из дому не выйти, смеяться станут. Ничего не хочет знать... «Ладно, говорит, залеточка. Придет и наше время».
Жизнь в деревне всегда на виду. О каждом ведомо, как он живет, в чем нуждается, о чем думает. Лукерье был не совсем понятен Василий Коротких. Ясно, что бедняк, перебивается с хлеба на квас, но кто он, как жил до Густых Сосен? Спрашивала отца, он тоже ничего не мог сказать. Подобрали в тайге больного, голодного и все. Рассказал, будто бежал от семеновцев, что они захватили его в суматошное военное время. Если бы из богатых, если против советской власти, зачем было бежать от белых, убивать свояка, маяться одному в лесу... И тут в селе болезнь его подорвала, ничего не посеял, даже картошки не посадил. Лука и Нефед выручают пока, но они известно какие люди — за так ничего не дадут, после обдерут до последнего, работать на себя заставят, с ними только свяжись. Поп подсобляет ему маленько... Василий тихий, ни в какие дела не лезет, живет незаметно. Все о боге разговаривает. Ну и что ж, пускай, кому от того вред?
Другие деревенские тоже так думают: спокойный, безвредный человек. После болезни ни к какому настоящему делу пока неспособен, вызванивает на своей колокольне, ему это лучше, чем сидеть сложа руки.
Лукерья шла от Калашникова, с заседания партийной ячейки, ее первый раз туда позвали. Через несколько дней великий праздник — третья годовщина Октября. В новой школе будет сходка. Отец говорит, надо рассказать всем в деревне, что наконец-то Чита освобождена от семеновцев. Вот радость-то какая, скоро мирная жизнь.
После сходки будет торжественное открытие школы.