— …Представители правоохранительных органов полагают, что прежде чем убить, ее пытали… — протараторила женщина-репортер.
Я узнал этот городской особняк. Некоторое время назад я проводил в доме обыск и перевернул в нем все вверх дном.
Дом, который принадлежал Рамоне Диллавоу, менеджеру особняка-борделя.
Я остановил машину за два квартала от дома Рамоны Диллавоу. Второе утро подряд я приезжал на место преступления, окруженное автофургонами средств массовой информации и репортерами. Патрульный полицейский пытался направлять поток машин утреннего часа пик в объезд заграждений.
Первым, кого я увидел, был Гоулди. Он, конечно же, находился здесь. Этот парень успевал везде. Он кивнул мне и показал жестом в сторону входной двери.
— Горничная обнаружила ее сегодня утром. — Он начал вводить меня в курс дела. — Она отправилась на тот свет вчера вечером.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Зайдя в комнату, я увидел, что Рамона Диллавоу, сидя на стуле, смотрит прямо на меня безжизненными глазами. Ее голова была наклонена вправо, а на лице застыло выражение безнадежности.
Ее окровавленный рот натолкнул меня на мысль, что, возможно, ей отрезали часть языка, но это всего лишь мое предположение.
Шелковая блузка Рамоны была полностью расстегнута, бюстгальтер снят. Один из сосков отсутствовал, а на его месте виднелась засохшая кровь. В средней части тела имелось множество порезов, по характеру которых становилось ясно, что их наносили не быстрыми, а медленными, аккуратными движениями, доставляющими дикую боль.
Ее руки, крепко привязанные к подлокотникам стула, тоже изрядно пострадали. На некоторых пальцах длинные накрашенные ногти были полностью вырваны, левый мизинец отрезан в районе сустава.
Но в самом жутком состоянии оказались ее голые ступни. На отдельных пальцах ногтей также не было, а остальные были просто размозжены — так, что они стали похожи на картофельное пюре.
Проводить полномасштабную следственную работу не требовалось — и так понятно, что Рамону Диллавоу жестоко пытали.
— Кто-то устроил для нее тюрьму в Гуантанамо,[49] — процедил Гоулди.
Я подошел поближе, внимательно глядя под ноги. На запястьях и ступнях Рамоны я увидел странгуляционные борозды[50] — довольно тонкие и кое-где переходящие в порезы на коже.
— Ее запястья и лодыжки прикрепили наручниками к стулу, — прокомментировал я. — Так было легче ее пытать.
— Кто-то очень хотел найти маленькую черную книжку, — раздался голос сзади.
У меня по телу побежали холодные мурашки. Я обернулся и увидел лейтенанта Пола Визневски. Он пристально смотрел прямо на меня, и слова его прозвучали как обвинение.