сделать.
Через заднюю дверь заходит Пэтти. Она несет салат в огромной стеклянной чаше. Никто из мужчин не станет его есть — если только Пэтти не выхватит и не наведет на них свой пистолет, что, вообще-то, вполне может произойти.
— Вы, ребята, оба упускаете один важный момент, — говорит она — говорит так, как будто все время участвовала в нашем разговоре — от начала и до сего момента. Я оглядываюсь и замечаю открытое окно на кухню. Возможно, через окно она все слышала.
— Какой момент? — спрашиваю я.
— А тот момент, — уточняет она, — что тебе необходимо вернуть память. И пока этого не произойдет, ты будешь игрушкой в руках у Визневски.
Доктор Джилл Ягода, щуря глаза, внимательно всматривается в меня. Она откидывается назад на высокую спинку обитого кожей стула, скрещивает ноги и снимает очки в черной оправе. Затем заводит за ухо прядь пепельных волос, свисающих сегодня ей на плечи.
— Это все? — спрашивает она. — Все, что вы помните?
— Да, пожалуй, все, — отвечаю я.
— У вас была встреча с Эми Лентини, которая вызвала у вас множество эмоций. Вы вернулись домой и утопили свою печаль в алкоголе. К вам в дом зашла сестра. У нее есть ключ?
— От моего дома? Да, конечно. У Пэтти есть ключ.
— А на следующее утро женщину, которая заведовала борделем, — Рамону Диллавоу — обнаружили мертвой. Перед смертью ее пытали.
— Именно так.
— Получается, что в течение двух дней были убиты двое — та женщина и полицейский, с которым вы встречались на платформе метро.
— Правильно. Как будто кто-то пытался убрать свидетелей и тем самым замести следы.
— А затем… — Она наклоняется вперед.
— А затем — ничего, — говорю я. — Я не помню ни одного события. Занавес закрывается. Конец представления. Надеемся, что вам понравилось. Спасибо, что пришли. Желаем без происшествий добраться домой.
Она закатывает глаза:
— Это произошло… за две недели до того, как вы получили пулю в голову.
— Я знаю.
— И две недели полностью выпали из памяти?
Я сжимаю ладонь в кулак, а затем резко разжимаю и поясняю:
— Вжик — и нету.
— Вы даже не помните судебное разбирательство относительно секс-клуба? — спрашивает она. — Когда мэр, архиепископ и все остальные, арестованные в том особняке, предстали перед правосудодием…
— Нет, — говорю я. — То есть я читал о нем позже — как и все остальные в этой чертовой стране. Но читал как будто не о себе, а о каком-то другом человеке. Судебное разбирательство выпало из памяти полностью.
— Я… Ну хорошо.
Женщина-психиатр с образованием, полученным в университетах, входящих в Лигу плюща,[52] закусывает нижнюю губу.