Чушь собачья. Единственное возражение Виза заключалось в том, что люди, находившиеся внутри особняка, — важные особы вроде мэра или архиепископа. И если их арестовать, это может иметь последствия для меня и, что более важно, для него.
— И что ответил подсудимый? — поднимает брови Маргарет Олсон.
Виз вздыхает и поворачивается к присяжным:
— Он однозначно дал понять, что облаву должен провести именно он и обязательно в тот самый вечер.
— А подсудимый объяснил, почему это для него так важно?
— Нет, ему нечем было обосновать свои действия.
Олсон кивает, делает паузу, смотрит на свои туфли.
— Особняк, в котором он намеревался устроить облаву… — поднимает она глаза, — особняк впервые попал в зону вашего внимания?
— Нет, не впервые, — говорит Виз.
Я перемещаюсь вперед на своем сиденье, и у меня в горле начинает першить.
— Я полагал, что особняк «прикрывали», — вытаскивает свой козырь он. — Я проводил расследование относительно того, что сотрудники чикагской полиции занимались «крышеванием», получая за это деньги.
Я смотрю на Стилсона. Впервые слышу о расследовании Виза. Стилсон замечает мой взгляд и, написав что-то на листке бумаги, слегка постукивает по нему карандашом. «Никаких эмоций», — написано на листке.
— И главным объектом моего расследования был детектив Билли Харни, — наносит последний удар Виз.
Я закусываю губу и поворачиваю голову. Получается, что я проводил расследование относительно своего начальника, а он в это время подозревал меня. И параллельно офис прокурора штата по округу Кук держал под прицелом всех нас? Без диаграммы Венна[72] за всем не уследишь.
— В течение последних восемнадцати месяцев, — продолжает Виз, — детектив Харни брал из архива и просматривал старые отчеты об арестах. Это не было частью его работы и, конечно же, не имело никакого отношения к убийствам, которые ему надлежало расследовать.
Да, верно, потому что я проводил расследование относительно тебя, Виз. Я брал из архива и просматривал старые отчеты об арестах по тем уголовным делам, где подозреваемым, как мне казалось, чудесным образом удавалось избежать уголовного преследования. И много раз выяснялось, что цепочка обрывается на тебе. И я, черт бы тебя побрал, делал это незаметно, потому что тайно работал на отдел внутренних дел.
— Я полагаю, это были задокументированные сведения о людях, которых он «крышевал», — строит догадки Визневски. — Их задерживали за различные правонарушения, но отпускали еще до того, как сведения о них доходили до прокурора штата. Злоумышленников освобождали без всяких на то оснований.