Девица вспыхнула.
– Мне?! К такому старому присмотреться?! Да в своем ли ты… – Она запнулась, чувствуя затылком занесенную руку матери, и резко сменила тон: – Ты, конечно, во всем прав, батюшка, но не по сердцу он мне, пускай уж вдова Лешек свой кус счастья отхватит, а мне Господь другого пошлет.
Вскоре, звеня бубенцами, во двор въехала бричка Миклоя Зданека – известного коневода, поставлявшего лошадей даже в королевское войско. Почтенного гостя сопровождал его сын Лех. Господин Зданек обменялся приветствиями с хозяином, а потом Румяна уложила на стол перед заказчиком сверток. Внутри ждала сабля.
– Вот глядите, милсдарь, как и было заказано, отковали мы из того железа сталь высшей пробы, а рукоятку облагородили конской головой чеканного золота. Ножны новые, Томехом выточенные и конской кожей обтянутые.
Сабля перешла в руки Леху, молодец вышел во двор и принялся знакомиться с оружием, Румяна вышла следом. Коваль и заказчик решили обмыть состоявшуюся сделку, тем более что Богдана уже накрывала стол.
Бухтарь сидел на корточках возле ворот кузни и дымил, следя, как Лех красуется перед Румяной, а та только и рада была. Она и сама не замечала, как начинает теребить кончик толстой черной косы – большой редкости в Диморисе, где, почитай, все русыми урождались испокон веку, – и алеть, словно уложенное в горн железо.
Румяна была красавицей, хотя и не совсем обычной. Ее родители долго не могли завести детей, но в конце концов Господь-Кузнец послал им ее. Девчонка, а потом и девица получилась знатного росту, отцовская наука сделала ее широкоплечей и крепкой, а благодаря жару горна она всегда оправдывала свое имя. Когда пришла пора созревания, Румяна расцвела всем на зависть, широкие плечи ничуть ее не портили, коса была толще мужской руки, а шея длинна, словно у лебедя. Только цвет волос удивлял. Некоторые бабы судачили у колодца – мол, не от Дорота она такая чернявая, а от какого-нибудь залетного шехверца, но коваль жене верил железно и единственную дочь свою любил безоглядно.
Румянка была выше большинства деревенских парней, сызмальства играла с мальчишками наравне, а повзрослев, не видела с ними своего будущего. То ли дело Лех Зданек, единственный парень в округе, кто был выше ее, златокудрый, статный, белозубый, с молодыми усиками, которые когда-нибудь превратятся в настоящие гусарские усы. Под его взглядом Румяна алела, и начинал ее распирать томящий внутренний жар.
– А что, коваль, правду говорят, что ты воем был? – спросил Лех, закончив свои упражнения и глядя то на оружие, то на Румяну.