— Она все поняла и будет послушно лежать в кровати, — мрачно подтвердил Ричард.
— Тебе тоже не мешало бы поспать, — сказал Роберт. — Опасность миновала, так что выпей ромашкового чая и поспи.
— Я не люблю ромашковый чай, — выдавил сквозь зубы муж.
— Да, и я тебе запрещаю участвовать в сегодняшних гонках. Чего доброго, с дракона свалишься, и опять тебя зашивать, — проворчал Роберт, выходя из комнаты.
— Обойдусь без твоих советов, — огрызнулся Ричард.
Закрыл за ним дверь и повернулся ко мне.
— Он знает про гонки? — слабым голосом спросила я.
— Да. — Помолчал, затем добавил: — Этой мой личный врач.
Хотела сказать, что он чокнутый, но вместо этого прошептала:
— Прости.
— За что?
— Ты увидел меня такой.
Ричард устало провел рукой по волосам. Вздохнул, прошел к креслу, обитому бархатом, сел, широко расставив ноги, провел рукой по щетине. После чего хмуро сказал:
— Мы поговорим, когда тебе станет лучше. Но я должен спросить: Дог сделал это специально?
Так странно было слышать от него обсуждение гонок, когда он выглядел измотанным герцогом, а не непоколебимым Тимом Донгом.
Я покачала головой.
Увидела, как герцог кивнул, принимая мой ответ, поднялся на ноги и направился к двери.
— Ричард, — выдавила хрипло, — ты меня туда больше не отпустишь, да?
Он обернулся. Посмотрел на меня как-то очень странно. И сказал простое:
— Нет.
— Пожалуйста… — судорожно всхлипнула я.
— Этот шип тебя чуть не убил, — зло перебил он.
Я стиснула зубы, натягивая одеяло до подбородка. Услышала, как муж повернулся, дошел до двери.
— Ты только что лишил меня неба, — прошептала ему вслед. — Это не шип. Это ты меня убил.
Не знаю, услышал он это или нет.
Когда дверь закрылась, в комнате запахло апельсинами.
Я то засыпала, то просыпалась. В комнате находилась моя давняя служанка Эми, которая подавала пить, когда от жажды пересыхало горло, и подставляла ночной горшок, когда у меня уже не было сил терпеть.
Она со мной почти не разговаривала: то ли боялась потревожить, то ли опасалась, что лихорадка перекинется на нее.
Через несколько часов, несмотря на травы, которые прописал Роберт, у меня снова начался жар. Я пыталась скинуть с себя одеяло, но Эми жалостливым голоском умоляла этого не делать.
В полдень проснулась матушка и первым делом побежала ко мне. Так она и зашла в камизе и чепчике, босая, заставив устало открыть глаза и сделать вид, что вовсе не дремала.
— Доченька моя! — воскликнула она. — Ах, как я рада, что ты поправилась!
Я выдавила из себя слабую улыбку.
Что мама знает? Что ей сказал герцог? Не мог же он сообщить, что во мне был драконий шип.