Но вот колеса юстиции неспешно повернулись, и 1 февраля 1952 года арестованные в 1944 году агенты предстали перед Военной коллегией Верховного суда СССР. Похоже, никаких справок или ходатайств из органов госбезопасности не поступало, и суд рассматривал дело, так сказать, в натуральном виде.
Любопытно, что формально и по прежнему, и по ныне действующему уголовно-процессуальному законодательству ни следственные действия, ни данный приговор суда не могут считаться легитимными и теоретически подлежат немедленной отмене. Дело в том, что все юридические процедуры совершались по отношению к неким Шило-Таврину П.И. и Шиловой-Адамчик Л. Я. Поскольку подследственные и осужденные никогда таких двойных фамилий не носили, то и обвинительное заключение, и приговор в отношении них юридически ничтожны. Впрочем, в рассматриваемое время вряд ли нашелся бы юрист, обративший внимание на подобную «мелочь».
Процесс проходил с применением исключительного порядка расследования и судебного рассмотрения дела обвиняемых. Его не следует путать с внесудебным порядком, при котором дело рассматривал не суд, а Особое совещание (ОСО). В случае с Тавриным и Шиловой все происходило в рамках общей судебной системы, однако с применением норм уголовно-процессуального права, введенных в действие Постановлением Президиума ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов». Воплощенное в уголовно-процессуальном кодексе РСФСР его содержание гласило:
«Статья 466. Следствие по делам о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти должно быть закончено в срок не более десяти дней.
Статья 467. Обвинительное заключение вручается обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде.
Статья 468. Дела слушаются без участия сторон.
Статья 469. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании не допускается.
Статья 470. Приговор к высшей мере наказания приводится в исполнение немедленно по вынесении приговора»[220].
Применение этих зловещих норм к несостоявшимся террористам было обусловлено характером инкриминировавшегося им преступления. Они обвинялись по статьям 58—1 пункт «б» (Таврин как военнослужащий) и пункт «а» (гражданская Шилова) и 58—8 УК РСФСР, гласившим:
«58—1 «а». Измена Родине, т. е. действия, совершенные гражданами СССР в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости или неприкосновенности, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу, караются высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией всего имущества.