Комната перед ним преобразилась, вместо растрескавшихся стен и сквозящих окон, теперь была каменная кладка и узкие окошки, закрывающиеся на деревянные ставни. Само пространство тоже изменилось ‒ небольшой стол, грубо сбитый из массива дерева, прялка, стоящая в углу комнаты, русская печка с едва теплящимися угольками, тусклая свеча озарявшая все вокруг редкими всполохами пламени. Посреди комнаты сидела женщина с длинными белыми волосами, заплетенными в косу. Она была простенько одета в белый сарафан расшитый обычными символами и узорами ‒ ромбы, квадраты, какие‒ то цветочки. Незнакомка баюкала кроватку с маленьким черноволосым младенцем. Ее губы беззвучно шевелились, напевая ребенку нежную колыбельную. Ее взгляд выражал настолько сильную любовь, на которую способна только мать.
Обстановка в комнате была настолько милой и спокойной, что Верес невольно подался вперед, рассмотреть происходящее поближе. Он словно оказался посреди киносъемок, где действие идет, но его никто не замечает.
Но что‒ то пошло не так.
Внезапно женщина подскочила, и заметалась по комнате, словно услышала какие‒ то звуки за пределами своего дома. Ее прежде теплый взгляд, выражал неподдельный ужас и страх. Ребенок в колыбельке разрывался в беззвучном крике.
Мать подхватила свое чадо на руки, и в попытках успокоить плачь что‒ то шептала, а по ее лицу текли слезы.
Внезапно картинка содрогнулась, словно от удара. Кто‒ то снаружи выламывал ставни окон. Дверь, пока еще державшая натиск неизвестных врагов, прогибалась под ударами, показывая ‒ долго ей не выстоять.
Женщина, словно понимая неизбежность неминуемого вторжения, как‒ то по‒ особому поцеловала в лоб своего ребенка, погладила по коротеньким темным волосам, прошептала какие‒ то слова, будто прощаясь в последний раз.
Верес догадывался, что может произойти дальше. Судя по обстановке в комнате эти события происходили века четыре‒ пять назад. А в те дикие времена с одинокими женщинами захватчики поступали всегда одинаково унизительно, в лучшем случае она могла рассчитывать на быструю или легкую смерть.
Но «память стен» преподнесла очередной сюрприз.
Окно уже было выбито, а дверь еще удерживала последнюю оборону, когда с женщиной стали происходить непонятные метаморфозы. Ее светлые длинные волосы на глазах укорачивались, руки и ноги удлинялись, тело выгибалось в припадке сильнейшей боли. Белый сарафан спал на пол, становясь не нужным аксессуаром для другой ипостаси незнакомки.
‒ Подумать только, ‒ мелькнула удивленная мысль оперативника, ‒ оборотень.
Сейчас он видел перед собой огромного снежного барса ‒ грациозное создание сверкало глазами, шипело и скалилось неизвестной угрозе, огромный хвост, словно кнут, рассекал воздух. Кошка готовилась к бою.