Много лет спустя я как-то пришел на Ходынку, когда там открыли новый ледовый дворец, встретил многих своих бывших игроков, тренеров. В ложе «вип» рядом со мной сидела какая-то молодая женщина лет тридцати, она долго наблюдала за тем, как я общаюсь с хоккейной публикой, а потом спросила:
— Вы наверное тоже с ними в хоккей играли? Или тренировали их?
Я ответил тогда:
— Это не я их, а они меня всю жизнь тренировали…
Это действительно было так. Я постоянно влезал во все проблемы, пытался понять: что еще нужно для того, чтобы был результат?
Случалось у нас разное. Однажды я пришел на работу, а мне докладывают: мол, директор соседней продовольственной базы отобрал у одного из игроков офицерское удостоверение. Выяснилось, что игрок с тем директором водил давнее знакомство, а на базу после тренировок выпивать приходил. И допился до того, что расплатиться за выпивку не смог — кончились деньги. Вот тот и не придумал ничего лучшего, как взять в залог удостоверение.
Как мог я тогда своих ребят прикрывал. Понимал, что не будет ничего хорошего, если мы начнем своим грязным бельем на всех углах трясти.
* * *
Формировать команду тоже было непросто. Во-первых, у «Динамо» за редчайшими исключениями не было при призыве «права первой ночи». Приоритет в этом отношении всегда был за Вооруженными силами. Во-вторых, хоккейная школа ЦСКА была крепче нашей по многим параметрам: структуре набора, селекции, авторитету. Да и сами спортсмены больше стремились, как правило, в армейский клуб. Кроме этого Андропов был категорически против того, чтобы брать игроков в команду насильственным путем, как это практиковалось в ЦСКА. Поэтому сплошь и рядом возникали ситуации: я лечу в тот или иной город забирать человека по договоренности с его местным клубом, прилетаю с ним в Москву, привожу в «Динамо», а мне задают вопрос: «С родителями согласовали?»
Если нет, садишься в самолет и летишь обратно.
Позиция Андропова была понятна. Отношение к органам всегда было неоднозначным — в любой стране. В нашей особенно: слишком свеж был в памяти у народа 1937 год. В спорте была установка: не усиливать возможный антагонизм общества к правоохранительной системе.
Один раз мы крупно прокололись. Команде позарез был нужен защитник, и Юрзинов нашел подходящего игрока в Свердловске. За этим же хоккеистом тогда охотился ЦСКА, нам же нужно было срочно придумать какой-то вариант, чтобы получить игрока, не слишком привлекая внимание к ситуации в целом.
К тому моменту мы уже создали хоккейную команду «Динамо» в Минске — на базе пограничников. Создавалась она по личной просьбе Петра Мироновича Машерова, который в то время был первым секретарем ЦК КП Белоруссии. Поскольку отдельных денег на создание команды не было, нам в систему «Динамо» передали из местной промышленности две фабрики, деньги от которых стали идти и на содержание команды, и чуть-чуть в Центральный Совет — на общую копилку общества.