Это были молитвы маленьких людей, не решавшихся беспокоить богов, ведь те слишком далеко и высоко. Они доверяли тем, кого знали. И в этом не было ничего правильного или неправильного. Была только… надежда.
Что ж, госпожа Вероломна, подумала Тиффани, теперь вы точно стали героиней мифов. Возможно, вас даже повысят до богини. Но приятного в этой работе мало, могу сказать по опыту.
— И как, Бекки нашлась? — спросила Тиффани, повернувшись к людям.
Какой-то человек, избегая встречаться с ней взглядом, ответил:
— Думаю, госпожа Вероломна понимает, почему девушка не хочет пока что возвращаться домой.
A-а, подумала Тиффани. Один из тех самых случаев.
— А про Джо что слышно?
— О, тут помогло, — сказала почтенная матрона из толпы. — Его матери вчера пришло письмо, он пишет, что их корабль разбился и утонул, но он выжил. А это, знаете ли, подтверждает.
Тиффани не стала спрашивать, что оно подтверждает. Подтверждает — и ладно.
— Что ж, это хорошо, — кивнула она.
— Но многие его товарищи с того корабля погибли, — продолжала матрона. — Они налетели в тумане на айсберг — огромную ледяную гору в виде женщины. Что вы на это скажете?
— Ну, когда моряки долго на берег не ступают, им что угодно женщиной покажется, а? — хохотнул мужичок из толпы.
Женщины обратили на него Взгляды.
— А он, случайно, не сказал, кто… на кого она была похожа? — спросила Тиффани, изо всех сил притворяясь, будто просто любопытствует.
— Это смотря куда они глазели… — начал было тот же весельчак, но женщина перебила его:
— Пойди домой и вымой свои мозги с мылом! — И сильно ткнула его в грудь.
— Э-э, ничего такого он не писал, госпожа, — потупился весельчак. — Писал только, что у неё вся голова была покрыта чаячьим… гуано, госпожа.
Тиффани постаралась ничем не показать, какой камень свалился у неё с души. Она посмотрела на сотни трепещущих на ветру записок, потом снова подняла глаза на женщину — та что-то прятала за спиной, не иначе как очередную просьбу.
— Вы верите в это, госпожа Возчик? — спросила Тиффани.
Женщина внезапно засмущалась:
— Ой, нет, госпожа, конечно, нет… Но… просто, ну, понимаете…
Вам так легче, подумала Тиффани. Ведь прийти и положить записку можно даже тогда, когда ничего другого не остаётся. И кто знает, может, это и впрямь помогает. Да, я понимаю. Это…
Её ладонь чесалась. И только тут Тиффани поняла, что ощущает этот зуд уже некоторое время.
— Ах так! — пробормотала она себе под нос. — Да как ты смеешь!
— С тобой всё хорошо, госпожа? — спросил весельчак.
Тиффани не обратила на него внимания.
К ней скакал всадник, и плащ из снега полоскался у него за спиной, беззвучный, как мысль, густой, как туман.