— Не бойтесь, — сказал он не-Тиффани.
Потом поднял левую руку и прошептал:
— Я помню… меч…
И когда он закрыл глаза, меч был у него в руке — лёгкий, почти невесомый, тонкий, почти невидимый, всего лишь полоска в воздухе, состоящая в основном из остроты. Этим мечом он убил сотни врагов по ту сторону зеркала. Этот меч никогда не был слишком тяжёл для него, он двигался будто продолжение его руки, и вот этот меч снова с ним. Оружие, которое рубило в капусту всех прилипал-кровососов, всех, кто врёт, всех, кто ворует… Роланд улыбнулся и сжал рукоять.
— А мож, и можно смастрячить героя единым махом, — задумчиво проговорил Явор Заядло, глядя, как мороки прорисовываются в темноте и тут же гибнут.
Он повернулся к брату:
— Туп Вулли, я те когда-нить грил, что ты вдругорядь как сказанёшь, так прям в точку?
— Нае, Явор, — растерянно отозвался Туп Вулли, — чтой-то не припамятну, чтобы ты такое хычь когды грил.
— Нды? Ну дык ежли б грил, это был бы тот-сам рядь.
Туп Вулли заволновался:
— Но всё ж оно путём? Я ж тошонадыть сказанул?
— Ах-ха, Туп Вулли, ты сказанул самое то. Впервой в жисть. Я тобой гордюсь, — сказал Явор.
Туп Вулли расплылся в широченной ухмылке:
— Раскудрыть! Эй, ребя, я сказанул…
— Ты не оченно-то зазнавайсь, — осадил его Явор.
Невесомый клинок Роланда рассекал мороков, будто паутину. На смену им приходили новые и новые, но серебряная полоска разила их одного за другим, и Роланд высвобождался из их хватки. Они отступали, лихорадочно меняли облик в поисках подходящего, съёживались от жаркого пламени его гнева. Клинок пел. Мороки наматывались на него, вопили, корчились и таяли на земле…
…а кто-то стучал Роланда по шлему. И уже давно.
— А? — Юноша открыл глаза.
— Драпс пора, — сказал Явор Заядло.
Роланд, тяжело дыша, огляделся. Хоть с открытыми, хоть с закрытыми глазами, он не видел никого — в пещере не осталось ни единого оранжевого росчерка. Не-Тиффани смотрела на него и как-то странно улыбалась.
— Ну что, драпс или хошь дождать, пока новые набегут? — спросил Явор Заядло.
— А они уже на подходе. — Билли Мордаст показал на другой берег.
К реке катила сплошная оранжевая масса, мороки сбились так плотно, что между ними вообще не осталось просветов.
Роланд всё стоял, пытаясь восстановить дыхание, и не мог решиться.
— Послухай дядьку Явора, — сказал главный Фигль. — Ежли ты щаз бу пай-пай и спасанёшь мадаму, мы как-нить потом приведнём тебя сюдыть, и бруттербодов прихватим, чтоб можно было цел день тешиться, агась?
Роланд моргнул:
— А… да. Простите. Не знаю, что это было…
— Тады драпс! — заорал Громазд Йан.