– Извините, – пробормотал он.
Кристер кивнул.
Себастиан сел рядом со мной. Аманда, без лишних слов, пересела за другую парту.
Делая это, она хлопала глазами и изображала, что играет на скрипке. И я буквально кожей чувствовала, как постепенно до каждого в классе доходит. Осознание распространялось от первого ряда, где сидели мы с Самиром, до последнего, где сидела Мела с пирсингом в носу и черным лаком на ногтях. Все поняли, что мы пара, и аура Себастиана, вызывавшая любопытство и восхищение, перешла и на меня тоже. Впервые я была в центре внимания. Мне однажды попалась на глаза статья об одной знаменитости, которая в детстве часто переезжала. Она говорила, что в каждом новом классе дети играли одни и те же роли: самая популярная девочка в классе (стерва), ее лучшая подруга (еще стервознее), ботаничка, самая худшая на физкультуре, и девочка, с которой никто не хочет дружить. Выбор ролей был ограничен. И начиная новую школу, она была вынуждена выяснять, какая роль свободна, чтобы ее занять и играть на протяжении всего учебного года.
Я всегда играла одну и ту же роль. Прилежной ученицы, не самой популярной, но и не самой отстойной, на короткой ноге с крутыми девчонками, но не крутой, меня никто не чмырил, и я никого не чмырила. Мне и в голову не приходило, что у меня когда-нибудь будет другая роль, но именно так и получилось. И эта роль затмила даже чудесную трансформацию Софии из толстушки в анорексичку. Себастиан взял мою руку под партой, и щеки у меня зарделись.
Кристер задал новый вопрос, но я его не слушала. Он смотрел на меня, ждал ответа. Я повернулась к Самиру в надежде, что он поможет мне ироничным комментарием, чтобы я догадалась, что нужно ответить, но он на меня не смотрел. Он смотрел на блокнот перед собой, согнув руку так, словно собирался что-то записать. Самир единственный записывал за учителем в первый день школы после каникул. Он вцепился в ручку, настоящую перьевую ручку со сменными чернилами. Костяшки пальцев побелели. Но он ничего не писал. Я была вынуждена сознаться:
– Простите, я не расслышала вопрос.
Кристер рассмеялся. Видимо, понял, что мои мысли далеко, и что после такого лета лучше не задавать глупых вопросов. Он повернулся к Себастиану:
– Себастиан, ты читал что-нибудь интересное летом?
Смеялся не один Самир, но я слышала только его смех, злой, безрадостный.
Да, Самир не радовался тому, что Себастиан пошел в наш класс. Он его на дух не выносил. Это стало очевидно, когда Кристер попросил нас всех представиться, поскольку Себастиан был новым учеником. Себастиан то ли делал вид, что он не знал, кто такой Самир, то ли действительно понятия не имел, кто он или как его зовут. А может, это была месть за смех. Но когда Самир сделал вид, что понятия не имеет, кто такой Себастиан, это было просто смешно. Каждая собака в школе знала, кто такой Себастиан.