Митя вышел. Оказалось, мы только что пережили землетрясение силой 7,8 баллов по шкале Рихтера. Гул, который мешал нам разговаривать, оказался голосом ожившей на время Земли. Менее сильные землетрясения проходят беззвучно. В день по три мелких, раз в три-четыре дня покрупнее, раз в год среднее, раз в семь-девять-двенадцать лет сильное. К ним привыкаешь и не обращаешь внимания, но документы и деньги желательно держать в сумке наготове. При первых толчках нужно встать под дверной косяк, схватить сумку и теплые вещи, а при возможности выскочить на улицу. Оказывается, семьи в коридоре этим и занимались, но дверных косяков на всех не хватало, а потом возникла пробка с руганью и детским плачем в дверях, ведущих в подъезд.
Пришлось это событие обмыть, радуясь, что по нашему неведению шкала оказалась Рихтера, а не Эсмарха, поэтому обошлось без последствий, не как у остальных. Хотя у Эсмарха, кажется, была не шкала, а кружка, но для тех же целей. Блажен, кто занимается тем, чем занимались мы. – Жениться хочу, – поделился сокровенным Митя, опрокинув в рот очередную рюмку.
Я озадаченно замолчал. У Мити и подруги-то не было даже временной, а тут подобные заявления.
– На ком?
– На Люде-маленькой. Очень красивая.
Это была вторая неприятность, я даже поперхнулся.
– Мить, ну она же б…, ее весь городок имел!
– Не б…, просто ее так жизнь била и несчастливые любви. Или любови? Да ладно, не важно, я ее перевоспитаю. И вообще, откуда ты знаешь, что б…? Я не верю.
На такой вопрос о невесте трудно ответить прямо, и я начал лавировать, если не вилять.
– Ну говорили…
– Что говорили? – Митя был настойчив.
– Гости у нее часто, мужчины.
– Это не доказательство, она просто общительный человек. Конкретнее.
– В ресторане каждый вечер.
– А мы? Да и где еще отдохнуть? Конкретнее.
Митя явно наслаждался труднодоказуемостью сомнительной непорочности невесты. Но некоторые иллюзии достойны только немедленного уничтожения, как компьютерные вирусы. Это был именно тот случай.
– Под левой грудью родинка, еще одна в виде сердечка на правом бедре, с внутренней стороны, в трех сантиметрах от того места, где ноги расходятся. И на причинном месте седая прядь. Продолжать?
Митя замолчал, а потом с грустью спросил:
– Что, и ты там был? Друг, называется!
– Нет, люди говорили…
А что еще можно было ответить влюбленному?
Митя помолчал, а потом упрямо сказал:
– Все равно, я ее перевоспитаю. И я не видел ни родинок, ни всего, остального. Мы еще не так близки. Но она меня любит. И согласна перевоспитываться.
Я понял, что Людка-маленькая настроена серьезно.