подобрать слова.
– Что ж, – сказал я, – в качестве примера расторможенного поведения врачи
любят приводить мужчину, который писает прямо посреди поля для гольфа.
Лобные доли управляют нашим поведением в соответствии с социально-
нравственными нормами. При повреждении лобных долей наблюдаются самые
разные изменения в социальном поведении – практически всегда в худшую
сторону. Среди наиболее распространенных – внезапные вспышки агрессии и
приступы иррационального поведения. Люди, которые раньше были добрыми и
внимательными к другим, становятся грубыми и эгоистичными, и, кстати, их
умственные способности при этом могут ни на йоту не пострадать. Человек с
поврежденными лобными долями редко отдает себе отчет в случившемся. Как
наше «я» может понять, что с ним что-то не так? Ему не с чем себя сравнивать.
Откуда мне узнать, что я такой же человек, каким был вчера? Я могу лишь
предположить, что такой же. Наше «я» уникально, и оно знает себя только таким,
каким является сейчас, в данный момент. Для близких это настоящий кошмар. В
подобных ситуациях именно они становятся главными жертвами. Тим, чего вы
рассчитываете добиться с этим пациентом?
– Если убрать часть опухоли и освободить немного места, то можно выиграть ему
время, – отозвался тот.
– Но сможет ли операция изменить его личность в лучшую сторону?
– Ну, может и помочь.
Я ответил не сразу.
– Что-то я в этом сомневаюсь, – наконец заключил я. – Но это ваш пациент. К
тому же я его вообще не видел. Вы уже поговорили с ним и его семьей?
– Да.
– Так, уже девять, – прервал я совещание. – Давайте посмотрим, что там у нас с
койками, чтобы понять, можно ли приступать к операциям.
Через час Тим и Сами начали оперировать румынку. Бóльшую часть времени я
просидел на скамейке, прислонившись спиной к стене, пока они не спеша удаляли
опухоль. Свет в операционной был приглушен, поскольку Тим и Сами
пользовались микроскопом, так что я задремал, убаюканный привычными
звуками: пиканьем анестезиологических мониторов, шумом аппарата
искусственной вентиляции легких, голосом Тима, дающего указания Сами и
операционной медсестре Агнес, шипением вакуумного отсоса, с помощью
которого Тим удалял опухоль из головы пациентки. «Зубчатые щипцы… зажим
Эдсона… диатермические щипцы… Агнес, пожалуйста, тампон… Сами, можешь
здесь отсосать?… Тут немного крови… Ага, получилось!..»
Слышал я и тихий разговор двух анестезиологов, сидевших у дальнего конца
операционного стола рядом с аппаратом для анестезии, на мониторе которого
отображались данные о жизненных функциях пациентки – о работе ее сердца и