«Моя последняя операция в этой больнице», – думал я, возвращаясь на
велосипеде домой.
* * *
Окончательно я покинул больницу спустя две недели, когда освободил свой
кабинет. Я избавился от всего хлама, накопившегося за годы работы старшим
хирургом. Тут были письма и фотографии от благодарных пациентов, подарки и
устаревшие учебники: часть из них принадлежала хирургу, которого я сменил
почти тридцать лет назад. Нашлись даже кое-какие книги и офтальмоскоп, принадлежавшие его предшественнику – знаменитому хирургу, посвященному в
рыцари, который семьдесят лет назад основал отделение нейрохирургии в нашей
прежней больнице. Понадобилось несколько дней, чтобы опустошить восемь
шкафов для документов – я то и дело с изумлением читал попадающиеся на глаза
заявления, отчеты и протоколы, написанные всевозможными государственными
учреждениями и организациями, большинство из которых либо прекратили свое
существование, либо были переименованы, реорганизованы или
реструктурированы. Обнаружились здесь и папки с материалами дел, по которым
меня судили, а также с письменными жалобами – от них я поспешно отвел взгляд:
эти воспоминания были слишком болезненными. Вычистив кабинет, я оставил
его абсолютно пустым для своего преемника. Я не испытывал никаких сожалений.
3
Непал
Вечером произошло легкое землетрясение – как раз такое, чтобы взбудоражить,
но при этом не напугать. Смеркалось, мы сидели в саду, созерцая полумесяц
(кроваво-красный, потому что воздух в городе сильно загрязнен), когда внезапно
раздался глухой звук, как от порыва ветра, и на миг возникло ощущение, будто
рядом с нами присутствует нечто необъятное. Скамейку, на которой я сидел, чуть
тряхануло, словно кто-то пнул по ней, а затем тысячи голосов поднялись вокруг
нас из мрака раскинувшейся внизу долины: люди кричали, словно проклятые
души, низвергнутые в ад, а все собаки в Катманду истошно залаяли. Однако
вскоре – когда стало ясно, что мощного землетрясения вроде того, из-за которого
годом ранее погибли тысячи, не будет, – опять воцарились тишина и спокойствие,
и мы вновь услышали стрекот цикад.
Той ночью мне спалось превосходно, а разбудили меня птицы, заливавшиеся в
предрассветном саду. Где-то перекликалась пара кукушек, на лавровом дереве
громко каркали серые вороны, о чем-то споря между собой, из долины доносилось
кукареканье петухов. В десять минут девятого я отправился в больницу. Такие
прогулки никогда меня не утомляли, а в последнее время, идя на работу, я по
какой-то неведомой причине чувствовал себя более счастливым, чем когда бы то
ни было прежде. Восходящее солнце отбрасывало длинные, мирные тени. Город