затрагивающими другие части тела. Чтобы провести операцию, нужно
дорогостоящее оборудование, а при раке и серьезных травмах головы лечение
зачастую либо совсем не помогает, либо приносит мало пользы. Мы оперируем в
надежде, что пациент выздоровеет, и многие действительно идут на поправку.
Бывают у нас и триумфальные победы, которые, однако, не были бы столь
заметными, не будь места катастрофам. И правда, если бы операции всегда
проходили успешно, то в них не было бы ничего особенного. Состояние некоторых
пациентов после операции ухудшается, а некоторые – из тех, что без операции
умерли бы, – выживают, но остаются абсолютно недееспособными. Временами, в
минуты глубочайшего уныния, я начинаю сомневаться, уменьшаем ли мы в
конечном счете людские страдания или только приумножаем их.
В странах вроде Непала и Украины, где государственный бюджет истощен, а
система первичной медицинской помощи налажена из рук вон плохо, нет особого
смысла в том, чтобы тратить на нейрохирургию огромные суммы.
У Дева в Непале и у Игоря на Украине, по сути, не было выбора, кроме как
заняться частной практикой (пусть и неохотно). И все же оба чувствуют себя
несколько испорченными ею, несмотря на то что стараются бесплатно
оперировать беднейших пациентов. Проблема в том, что слишком часто этого
делать не станешь, иначе больница вылетит в трубу.
В основе медицины всегда лежало противоречие между заботой о пациентах и
стремлением заработать деньги. Разумеется, и то и другое можно с успехом
сочетать, но шаткое равновесие между ними очень легко нарушить. Чтобы его
поддерживать, необходимы высокие зарплаты и высокие профессиональные
стандарты. В конце концов, верховенство закона базируется в том числе и на
хороших зарплатах в судебной сфере – настолько хороших, что у судей не
возникает соблазна брать взятки.
Многие клинические решения – браться ли за лечение, насколько тщательно
обследовать пациента – весьма неоднозначны. Мы имеем дело с вероятностями, а
не с определенностью. Да и пациенты не потребители, которые сами знают, что
для них лучше, – вместо этого они вынуждены покорно соглашаться с
рекомендациями врача. Перспектива получить прибыль для себя самого или для
больницы способна повлиять на принятие клинических решений. И свойственно
это не только недобросовестным врачам, движимым жаждой наживы, хотя и
такие бывают. То, что на врачей все чаще подают в суд, тоже поощряет
избыточное лечение и назначение лишних диагностических процедур (так
называемая «защитная медицина»). Куда проще сделать все возможные анализы
и процедуры на всякий случай, чем потом объяснять суду, что вероятность