Когда я спросил Вирхилио об этом письме, он ответил, что правительство в курсе, давно его ожидало и знает, как решить проблему. (Насколько мне известно, правительство решило проблему, просто проигнорировав письмо.)
Джон Хупс устроил в своем университете дискуссию по теме, которую он в кулуарах обозначал как «торговля потерянным городом», но официальным названием было «Потерянный город, которого нет». Когда я спросил его, о чем пойдет разговор, он ответил, что основная цель дискуссии – помочь студентам «понять, как „горячие“ проблемы вроде колониализма, превосходства белых, мачизма, фантазии и воображения [и] прав коренных народов… пересекаются с нынешними и прежними политическими сообщениями о Белом городе».
В середине января я прилетел в Тегусигальпу, собираясь вернуться в джунгли и написать отчет о раскопках для «Нэшнл джиогрэфик». Мне было любопытно увидеть, как президент, его окружение и пресса намереваются вести себя в джунглях, кишащих змеями и инфекциями. Я также поймал себя на мысли о том, что поразительное совершенство дождевых лесов может быть уничтожено с приходом людей, в котором я сыграл определенную роль.
Мое возвращение на У1 началось утром 11 января 2016 года, когда водитель встретил меня в Тегусигальпе, еще до рассвета – нам предстояла долгая поездка на аэродром, откуда я должен был отправиться в долину на военном вертолете, вылетавшем в восемь утра. Вирхилио предупредил, что мне нужно взять все необходимое для ночевки на У1, включая еду и воду, потому что вертолетные перевозки были ненадежны, а мне, возможно, пришлось бы провести там ночь или даже задержаться на несколько дней. Я закинул свой битком набитый рюкзак в кузов старенького пикапа с треснутым лобовым стеклом и государственными логотипами на дверях. Машина рванула с места на большой скорости и помчалась по пустым улицам столицы, напоминавшим постапокалиптический пейзаж. Вскоре мы покинули город и с ревом понеслись по спускам и подъемам горной дороги. Час спустя мы попали в густой туман высоко в горах. Желтые огни встречных легковушек и грузовиков сперва зловеще мерцали, затем вспыхивали, как фейерверки, и наконец проносились мимо; задние фонари еще некоторое время мигали в чернильной темноте. Когда начало светать, туман стал клочьями повисать на склонах гор и заполнять долины. Внутренняя часть Гондураса потрясающе красива и сурова – сплошные горные хребты, разделяемые зелеными долинами. Мы то поднимались, то опускались, за окном мелькали указатели с обворожительными названиями деревень – Эль-Маго, Гуаймака, Кампаменто, Лепагуаре, Лас-Хойяс. Мимо этих поселений мы проезжали год назад, только теперь, окутанные ранним утренним туманом, они имели потусторонний вид, заставлявший думать о непостижимости и «когнитивном диссонансе» нынешнего Гондураса.