– …ок!!! – донесся до него крик Ирландца – наушник гарнитуры вывалился из уха и болтался где-то на груди. – В мешок стреляй!
Айвэн кивнул, как будто напарник мог его видеть, и поднял автомат. Но прицелиться не успел: монстр развернулся в его сторону и прыгнул вперед, врезавшись в коробки, за которыми засел наемник.
Тот отскочил назад, не рассчитал и завалился на спину, руша нагромождения ящиков позади себя. Откуда-то сверху на грудь упала коробка, перекрыв обзор. Айвэн потерял всего пару секунд, пока отбрасывал ее, но этого времени твари хватило, чтобы выбраться в проход, ухватить противника за ногу и дернуть на себя.
Рывок вышел сильным, наемник слетел с ящика, на который упал, и больно приложился копчиком о пол. Тело прострелило болью, и он, вскрикнув, выронил автомат.
Перед ним мелькнула отвратительная рожа измененного, тварь отшвырнула мешающий ей ящик и уже замахнулась второй лапой, чтобы толстыми плоскими когтями вспороть наемника от паха до горла, когда на сцену вернулось третье действующее лицо.
Ирландец подскочил к монстру, ткнул дульный срез прямо в ярко выраженный горб на спине твари и утопил спуск.
Автомат в руках Ирландца плюнул свинцом, тварь дернулась и, выпустив наемника, лихорадочно задергала конечностями. Айвэн, еще не веря в спасение, откатился в сторону. Уперся рукой в пол, поднялся, не сводя взгляда с темной фигуры Ирландца и бьющегося в агонии монстра.
Наконец, тварь затихла. Наемник оперся о ка кой-то ящик. Рука зашарила по поясу – организм требовал «живуна». Перенесенный стресс ускорил какие-то процессы в организме, а может, банально захотелось выпить. Только сделав несколько больших глотков, Айвэн осознал, что пьет воду. Выругался, скинул рюкзак и полез за второй флягой.
– Эй, ты как там? Живой? – голос Ирландца не то чтобы был тверже стали, но и не дрожал.
– Вроде бы, – выдавил Айвэн.
– Ты, конечно, молодец, что по ногам сообразил стрелять, но в следующий раз, если окажешься сзади – лупи в споровый мешок. Он даже у элиты – слабое место. А у жрача и подавно.
– Что это за хрень вообще?
– Ну, жрач, его еще лотерейщиком называют. Потому что лотерея всегда – есть в нем горох или нету. Не самый крутой урод. Чуть покруче спидера, к примеру. Но этот здорово изменился. Еще б немного – и стал бы топтуном. Тогда б мы с тобой уже тут не базарили. Топтун бы нас в замкнутом пространстве обоих замочил, – в процессе ликбеза Ирландец ковырялся в шее поверженной твари своим огромным тесаком.
– Во. Говорю ж – лотерея, блин. Нет гороха, не повезло. Спораны. Три штуки. Как делить будем?