Накануне Берлинской операции Петрова назначили начальником штаба к Коневу. Причины перемещения Сверчевскому известны не были и его не касались. Щекотливейший момент — первый.
Командующего фронтом — существует такая тонкость в Советской Армии — называют «товарищ командующий». Если он не Маршал Советского Союза. Потому что командующий или маршал может быть лишь один на фронт.
До Берлинской операции Петров всегда был «товарищ командующий». Сперва армией, потом — фронтом. Сейчас впервые к нему, как и прочим генералам, надлежало обращаться по званию.
Сверчевский так не желал. Хоть бы раз прежде встретиться с Петровым — все было бы просто. А так — кто знает?
Он щелкнул каблуками, вытянулся.
— Здравия желаю… Иван Ефимович.
Петров чуть дольше, чем принято, задержался взглядом на польском генерале и вместо формулы «доложите обстановку» попросил:
— Введите, пожалуйста, в курс дела.
Не поднимая головы, Петров следил по карте. Когда неподалеку грохнул выстрел, но разрыва не последовало, заметил:
— «Фердинанд». Болванка… Продолжайте.
Эта ли болванка или чрезмерное хладнокровие начальника штаба, но Сверчевский сорвался.
Почему он, командующий армией, не информирован о противнике? Какого черта левый сосед, генерал Коротеев, топчется на месте?
Когда речь коснулась Коротеева, Петров презрительно скривился.
— Дурной тон — валить на соседа. Пятьдесят вторая, которой командует Константин Аполлонович Коротеев, — он сделал ударение на имени и отчестве, давая понять, что оценил обращение Сверчевского к нему самому, и назидательно подчеркивая вместе с тем свое уважение к левому соседу польского генерала [84], — несколько месяцев не выходит из наступательных боев. У Коротеева дивизии с номерами и длинными названиями, но без личного состава. Однако, смею заверить, Коротееву и вам будет оказана помощь…
Петров сообщил о немецких резервах, которыми усиливается группировка Шернера. Ей поручено прорваться на тылы наступающего 1‑го Украинского фронта, изолировать, окружить его.
— Бред какой–то, — вырвалось у Сверчевского.
— Не думаю, — возразил Петров. — В их ситуации это по–своему правомерно. Но идея рождена по картам и военно–историческим прецедентам. Без учета реальности. А реальность такова: война Гитлером проиграна. Наша победа будет полной, коль мы возьмем Берлин. Жуков и Конев заверили Верховного, что наши войска способны взять его раньше англо–американцев, которые сейчас — отдадим должное — донельзя мобильны… Надеюсь, вы понимаете, командование фронтом сделает все возможное, чтобы вам помочь. Но главное направление — Берлин…