– Надеюсь, я хотя бы ничего не натворил, – вздохнул Борис, поднялся, вышел из опочивальни, в одной рубахе сходив до ветру. Умылся в людской из ведра, поднялся обратно наверх и попал в объятия супруги.
– Ну, наконец-то! – расцеловала его Мария. – Я уже бояться начала. Весь день проспал, всю ночь и еще полдня! Ты как себя чувствуешь? Хорошо?
– Хорошо, – кивнул стольник.
– Чего-нибудь хочешь?
– Спать…
– Ты в этом уверен? – тихо рассмеялась молодая женщина, толкнула его на перину, упала рядом и стала целовать шею своего возлюбленного супруга…
Из своей опочивальни Годуновы вышли только к завтраку.
– Вот и главный царский приятель пожаловал! – обрадовался боярин Скуратов, восседающий во главе стола. – Государь о тебе уже спрашивал!
– По-доброму али во гневе?
– Не беспокойся, – пригладил раздвоенную рыжую бороду Малюта. – Ныне он счастлив и благостен. Хотя уже начал задумываться о государственных делах. Так что засидеться тут тебе не удастся. Но до завтра можешь отдохнуть.
Второго ноября стольник Постельного приказа Годунов вновь стоял в малой зале дома игумена перед восседающим на троне государем, приложив руку к груди и почтительно склонившись.
– Стараниями твоими я доволен, Борис Федорович, и за то награждаю тебя поместьем в двести четвертей в Заволочье, в Важском уезде, – провозгласил Иван Васильевич. – Как я понял из отписки твоей, дворец мой новый в Великом Новгороде к моему переселению готов. Посему повелеваю тебе принять казну мою, и службы дворовые, и приказы Поместный и Разбойный принять, в Новгород доставить и там их разместить. С тобою для охраны сего добра полк стрелецкий пойдет под рукою князя Мстиславского, какового я сим указом наместником Новгородским назначаю. Справишься, Борис Федорович?
– Не сомневайся, государь. Все исполню с прилежанием! – пообещал стольник, уже прикидывая в голове, как разместить всех людей и все службы в еще недостроенном дворце.
Но Борис Годунов был уверен, что справится. Ведь минувшие два года прошли не зря. Новые хоромы, пусть и незаконченные, были огромными[8]. Горниц хватит всем.
14 августа 1572 года
Господин Великий Новгород, Софийский собор
Стольник Постельного приказа Борис Годунов стоял в почти полностью заполненном храме в заднем ряду, опустив голову и слушая распевный голос архиепископа Леонида, иногда крестился и вспоминал минувший год, столь разный и насыщенный.
В том году случились и великие награды – поместье в двести четвертей, какового он еще даже и не видел, однако которое уже начало приносить хороший доход, присылаемый тамошним старостой. В том году пришлось и немало потрудиться, ибо едва только стольник доставил в Новгород личную казну государя и разместил во дворце выведенные из Александровской слободы приказы, как вслед за тем, уже в феврале, на Волхов прикатился обоз из четырехсот пятидесяти телег уже с государевой казной, архивами и остальными приказами.