Худо. Очень худо. Такого эмоционального потрясения со знаком «минус» я не испытывала никогда до этого. Меня грызут, разрывают в клочья муки проснувшейся совести, подогреваемые твоими еле слышными рыданиями и тем, что я вдруг вспоминаю все то хорошее, что у нас было. А ведь было — сколько всего хорошего было.
Хочется забиться в угол, обнять себя руками — и рыдать с другой стороны от двери с тобой за компанию, пока не станет хоть немного легче.
Или дернуть на себя эту дверь посильнее, выломав на хер хлипкий шпингалет, и шагнуть к тебе, прямо под струи душа, упасть рядом на колени, обнять за плечи и шептать: «Прости меня… Прости». И рыдать, опять рыдать, пока не станет легче.
Но ни то, ни другое сделать нельзя. Абсолютно. Зато я вдруг неожиданно, учитывая мое совершенно разбитое состояние, холодно и отрешенно понимаю, что должна сейчас сделать. Помогая себе руками, встаю с пола на ватных ногах. Счастье, что никто так и не решил воспользоваться душем в эти минуты. Кончиками пальцев глажу дверь. И шепчу тихо: «Даря, ты там держись, ладно?». После — ухожу. Мне нужно позвонить.
* * *
— Антон, привет.
— Лерочка, привет. Я уже почти собрался. Заеду за тобой, как договаривались.
— Видишь ли, в чем дело…
— Лера!!! Только не говори мне, что передумала!
— Просто…
— Что — «просто»!? Лера, ну сколько можно! — Антон почти кричит в трубку.
Что ему сказать? Говорю первое, что приходит в голову:
— У меня месячные начались.
Пара непечатных слов. Молчание. Потом, с легким, еле слышным смешком:
— Ну, хорошо хоть, ты правильно понимаешь, зачем мы едем на дачу…
— Чего тут не понимать, — отвечаю. И про себя добавляю: «Вам всем одно нужно».
— Ну, раз так… — после паузы продолжает Антон, — если ты такая понятливая… тогда это не должно помешать нашим планам.
— В смысле? Ты не понял, наверное — у меня …
— Я все понял, — перебивает меня он, — ну и что? Поработаешь ртом. А я тебе потом… хм… отплачу… взаимной услугой. Когда тебе… можно будет.
Молчу. Рушатся последние иллюзии. Но мне почти не больно.
— Или… можно попробовать альтернативный… вход.
Вот тут не выдерживаю.
— Что?!
— Не пробовала? — Антон коротко хохотнул. — Вот и попробуем. Вдруг тебе понравится? Задница у тебя зачетная. А крем специальный я возьму, не бойся — больно не будет.
Мне с трудом верится, что ЭТО говорит Антон. Что вообще — этот диалог происходит на самом деле. Вспоминаю твои слова о том, что он жестокий. И о том, что ты там плачешь. А я тут трачу время на этого…
Понимаю, что уже какое-то время не слушаю, что там говорит Антон.
— Антон?
— Ну, наконец-то! Куда пропала? Говорю, говорю с тобой — а ты ноль реакций! К шести будешь готова?