— Стой смирно, — приказывает злой голос теперь уже совсем за его спиной. — Ты отключил телефон?
Нащупывает телефон Йоахима в кармане и проверяет его.
— Да.
Ему на голову быстро надевают какой-то мешок из грубой ткани, который царапает лоб и нос, все погружается во тьму. Инстинктивно он поднимает руки, чтобы стащить с себя этот мешок, но в это время чувствует сильный удар в правое предплечье, именно в этой руке у него была сумка. Он выпускает сумку и вскрикивает от боли.
— Ты ведь не заинтересован в том, чтобы нас тут накрыли! — говорит грубый мужской голос.
Йоахим чувствует, как ему заламывают руки за спину и прижимают одну к другой. Он ощущает, как холодная острая металлическая полоска туго обхватывает оба его запястья. Наручники. На него надели наручники.
— Окей, — рявкает тот же голос, и за этим следует сильный удар в спину.
Йоахим пошатывается вперед, ударяется голенями о край фургона, получает еще один удар в спину, теряет равновесие и падает в автомобиль. Стоящий сзади грубо запихивает его ноги в салон и захлопывает за ним дверцу. Фургон трогается с места и выезжает из подземной парковки.
Сначала Йоахим долго лежит не двигаясь. Он ведь сам пошел на это, да еще и заплатил, говорит он сам себе. Он извивается, пока не устраивается более-менее удобно на боку, положив голову на какой-то предмет. Руки так и остались заломленными назад, и время от времени ему приходится двигать ими, чтобы восстанавливать кровообращение. Он все время прислушивается. Пытается хоть что-нибудь разобрать из доносящихся до него звуков. Долго ничего не слышит, кроме шума двигателя: они едут прямо, быстро, обгоняют другие автомобили. Это шоссе? Мужчины не разговаривают между собой, или же его так хорошо изолировали от переднего салона, что он совсем не может их слышать?
— Эй, долго нам еще ехать? — кричит Йоахим.
По-прежнему никакого ответа. Толчки автомобиля больно отдаются ему в спину. Вот фургон едет медленнее. Может быть, они поворачивают? Такое впечатление, что они едут по кругу. Теперь они снова едут по прямой и увеличили скорость. Опять на шоссе. Снижают скорость, опять едут по кругу. Это уже в третий раз, и Йоахиму приходит мысль: а что, если они ездят взад и вперед по одному и тому же участку шоссе? Они ездят туда и обратно и поворачивают только для того, чтобы он подумал, что они уехали гораздо дальше, чем на самом деле?
— Эй! — снова кричит Йоахим. — Вы здесь? Еще долго ехать?
И снова никакого ответа. Он открывает и закрывает глаза, но в темноте мешка в таком влажном спертом воздухе это ничего не дает. Что он делает, зачем пошел на это? И сам себе отвечает: потому что это его единственный шанс. Иначе он никогда не добьется правды о Луизе Андерсен, правды о Елене, о той женщине, которую он потерял, о женщине, чье лицо постоянно у него перед глазами. Нежная кожа на закрытых веках, расходящиеся артерии, судорожные движения находящихся под ними глаз — как сигналы азбуки Морзе. Он должен выяснить, что же произошло с Луизой. Как только он узнает, сразу прекратит свои поиски. Это он обещает сам себе.