Ленская повернула голову и едва не застонала от резкой боли в шее. Хорошо хоть, подчиненные не заметили.
— Спасибо вам, Алевтина Петровна, — от души сказала Ленская, — вы нам очень помогли.
— Да что там, я ждать не стану, поеду уж. А то Райка совсем плоха, ревет и ревет… — Теща отвернулась и бросила через плечо, на ходу: — Уж сообщите, если что про Мишку узнаете…
— Всенепременно! — крикнула Ленская ей вслед.
— А ты заходи, я мази дам, от шеи-то, — повернулась теща, — я сама мазь делаю, из крапивы. Мишка вечно спину в земле застудит, так только моей мазью и спасался… Ох ты, господи…
Майор Ленская подошла к двери и прислушалась.
Из квартиры подозреваемого не доносилось ни звука. Александра Павловна переглянулась со своими подчиненными и несколькими лаконичными жестами отдала только им понятные распоряжения.
Двое молодых парней мгновенно заняли места по бокам двери, приготовив табельное оружие, сама Ленская встала перед дверью и проговорила высоким, раздраженным голосом:
— Сухоногов, откройте! Вам телеграмма!
За дверью по-прежнему царила тишина.
— Сухоногов, откройте! — повторила Ленская, добавив в голос раздражения. — Получите телеграмму! Мне по десять раз к вам ходить неинтересно!
Ответа не было.
Тогда Александра Павловна отступила в сторону, и ее место тут же занял аккуратный седенький старичок в приличном черном пальто, с мягкими руками опытного врача и безукоризненными манерами театрального капельдинера.
На самом деле этот старичок в прошлом был известным вором-домушником, за свою долгую профессиональную карьеру обчистившим не одну сотню квартир. Благодаря высокому мастерству он так ни разу и не попался, но к старости решил уйти на покой и завязать с кражами, а чтобы не потерять квалификацию и подработать на черный день, устроился в частную фирму, которая открывала квартиры и сейфы по просьбе рассеянных клиентов, потерявших ключи. В экстренных случаях, таких, как сегодняшний, Антона Антоновича, как звали старого домушника, привлекала к работе милиция. Из уважения к правоохранительным органам с них старичок денег не брал.
Антон Антонович, как хирург перед операцией, надел тонкие резиновые перчатки. Эта полезная привычка сохранилась у него с молодости. Затем он пробежал пальцами по двери, простукивая ее, как опытный терапевт больного, удовлетворенно кивнул и достал из кармана инструмент, больше всего напоминающий вязальный крючок. Вставив этот крючок в замочную скважину, он сделал одно неуловимое движение, и замок с негромким скрипом открылся.
Ленская взмахом руки отпустила старого домушника. Дважды повторять ей не пришлось.